Затем Лара быстрыми шагами идет к нам. Щеки ее по-прежнему пылают, а вот глаза удивительно сухи.

– Дорогая моя, – говоря эти слова, я выхожу из-за дерева и пытаюсь ее обнять, но она качает головой. Я тотчас понимаю: стоит мне это сделать, как остатки ее самообладания разлетятся вдребезги. – Давай возьмем такси и по-едем ко мне.

Она кивает. Том протягивает руку, быстро гладит ее по щеке и произносит:

– Бедняжка. – Похоже, он искренне сочувствует ей. А еще ему явно хочется добавить что-то еще, но он сдерживается.

Лицо Лары на миг морщится, как будто она вот-вот расплачется, но моя подруга тотчас берет себя в руки. Я беру ее под руку, а Том тем временем ловит для нас такси. Лара садится первой. Я смотрю на улицу. Модан с несчастным видом по-прежнему стоит там, где и стоял. Я быстро отворачиваюсь и уже пытаюсь сесть рядом с Ларой, но Том останавливает меня и жестом показывает на переднее сиденье, где Лара не может нас слышать.

– Нам нужно поговорить, – решительно заявляет он, впервые за все это время глядя мне прямо в глаза.

– Знаю. – Мне до слез приятно, что он первым сделал шаг к примирению. – В том смысле, что не сейчас, тем более что с нами Лара, но мне действительно стыдно…

Он перебивает меня резким взмахом руки:

– Я не об этом. – Мое лицо каменеет, а в его глазах мелькает что-то мне непонятное. – Я имел в виду… В смысле, да, нам нужно поговорить, но не сейчас. Сейчас нам нужно поговорить о том случае. О Северин.

– Верно. Боже упаси, чтобы я на первое место ставила нашу дружбу. Только… ты не находишь это странным? Потому что, по твоим словам, мне должно быть на это наплевать. – Я знаю, что позволяю себе резкость, знаю, что ни к чему хорошему это не приведет, но во мне говорит обида. Да, мне обидно, и обидел меня он. И я не могу делать вид, будто мне все равно.

– Кейт, – говорит Том, машинально приглаживая волосы, – я, конечно, ценю твой сарказм, но у нас на такие вещи просто нет времени. Это… то, что машина… все меняет. Это…

– Не сейчас, Том. Я еду домой, чтобы позаботиться о Ларе. – Я отворачиваюсь и начинаю садиться в такси.

– Тогда завтра, – упрямо говорит Том в открытую дверь.

– Когда угодно. – Я резко захлопываю дверь и называю водителю адрес.

– Я должна была это сделать, – внезапно произносит Лара, когда мы уже едем. – До этого разговора, пока никто из нас не был под подозрением, мне казалось, что это игра. Но ведь теперь все серьезно? Для него главное – найти как можно больше улик, чтобы арестовать кого-то из нас. Меня… нет, меня, наверное, все же не арестуют – но, возможно, тебя. Или Тома, Себа или Каро. Я не могу быть с ним, все время думая о том, что я говорю; о том, что вдруг какая-нибудь ерунда, о которой я даже не задумываюсь, станет для него важной уликой. Я не могу быть частью его работы… я не хочу… я… – Ее глаза полны слез. Она судорожно всхлипывает, и слезы потоком текут по ее щекам. Я обнимаю ее, хотя в такси сделать это нелегко. Она утыкается носом мне в шею, и я чувствую, как ее тело сотрясают конвульсивные рыдания.

– Лара, милая, – беспомощно произношу я. У меня у самой стоит в горле комок. – Я тобой горжусь. – И это правда. Я ведь своими глазами видела, как вскружил ей голову этот Модан. Какой же силой характера нужно обладать, чтобы расстаться с ним… Интересно, смогла бы я, будь я на ее месте? Впрочем, мне трудно представить себя на ее месте. Была ли я без ума от Себа так, как она от Модана? Наверное, была, но живущие во мне воспоминания бессильны воспроизвести это чувство. – Я горжусь тобой, – повторяю я. – Ты предпочла встать на сторону своих друзей. – Секунду молчу, а затем мрачно добавляю: – Хотя, если честно, я начинаю думать, что он может арестовать их всех, кроме тебя.

– Ты… так… не думаешь, – всхлипывает она мне в воротник, влажный от ее слез.

– Наверное, нет, – со вздохом соглашаюсь я. – Разве что только…

– Каро, – заканчивает она за меня.

Пару секунд мы с ней обе смеемся и плачем одновременно. Я же думаю, что в конце концов с Ларой все будет хорошо.

* * *

На следующее утро я первым делом звоню своему адвокату, но она перезванивает мне лишь ближе к полудню. Слава богу, Пола в офисе нет, поэтому я могу разговаривать без оглядки на него. Стритер внимательно выслушивает мой отчет о нашей встрече в полиции и, задав пару вопросов, изрекает вердикт.

– У него явно что-то есть, – говорит она в своей обычной решительной манере. – Та девушка на видеозаписи – не Северин. Но ведь никто и не говорил, что это она. И это мало что меняет. Значит, у него есть что-то еще. Иначе б он не собирал эту встречу. Как вы думаете, кто-то из остальных станет говорить с ним без адвоката?

– Не знаю, – отвечаю я и задумываюсь. Не Лара. Теперь явно нет. И не Себ. Возможно, что и не Каро, если только она не ведет некую собственную игру. Том? Я не уверена насчет Тома. – Скорее всего, нет, хотя точно сказать не могу.

– Ммм… – Я представляю, как она стучит ногтем по зубам. Остается только надеяться, что сегодня у нее на губах что-то менее вульгарное. – В целом то, что я говорила, остается в силе. Без меня вы не отвечаете ни на какие вопросы. Но при этом должны изображать сотрудничество. В этом весь фокус. Не стоит настраивать против себя полицию.

– Изображать сотрудничество? – Я делаю упор на первом слове.

– Именно. Изображать, – она смеется. – Если вы на самом деле готовы к сотрудничеству, что ж, прекрасно; но острой необходимости в этом нет. – Она умолкает, и я чувствую смену ее настроения. Как говорится, шутки в сторону. – Вы пытались вспомнить, что произошло в ту пятницу вечером? Есть ли какая-нибудь подробность, пусть самая незначительная, о которой вы не упоминали раньше, но которой вы могли бы поделиться сейчас – разумеется, в моем присутствии, – свидетельствующая о вашей готовности к сотрудничеству?

– Или же о моем желании возложить вину на кого-то другого…

– Я бы не переживала по этому поводу. Поверьте мне, в настоящее время все адвокаты вашей тесной компании будут советовать своим клиентам возложить вину на кого-то другого. – Она дает мне пару секунд переварить сказанное, а затем продолжает: – Итак, есть что-то такое, о чем вы раньше не упоминали?

Я молчу. Я не упоминала о многом из того, что касается самого вечера, и того, что было потом. О тайком провезенном кокаине, о громкой ссоре, о недавних заговорщических уединениях Себа и Каро, о Томе, которого почему-то ничто не удивляет (не считая вчерашней встречи в полиции), об отношениях Модана и Лары…

– Мне нужно время, чтобы об этом подумать, – мямлю я в конце концов.

– Вот и подумайте. – Ее голос звучит жестко, в нем присутствует нотка предостережения. Я не сумела ее обмануть. – Не располагая всеми фактами, я не смогу вам помочь. Не хотелось бы, чтобы вы заговорили правду, уже будучи под арестом.

От неожиданности у меня перехватывает дыхание.