возражений, после чего с самой сладкой улыбкой сообщила, что с моим предложением они могут, конечно, не согласиться. Но другого не будет. А что будет, они сами должны знать, не маленькие.

Оба братца заметно побледнели после моей последней фразы и молча напряжённо переглянулись, словно каждый рассчитывал прочитать на лице другого ответ на вопрос, говорю ли я серьёзно. Я сидела спокойно, сложив руки на коленях и всем своим видом давая понять, что серьёзна, как белая лихорадка.

— Но миледи… — осторожно начал было старший.

— Миледи, так же… — перебил его младший, но закончить фразу тоже не сумел, голос подвёл.

— Закон есть закон, — безразлично пожала я плечами. — Не принуждаю к согласию прямо здесь и сейчас. На раздумья у вас есть ещё год. Хотя нет, виновата, одиннадцать месяцев и три дня.

Кажется, точность моего подсчёта сразила обоих окончательно. Только в этот момент они бесповоротно уяснили, что я и не думала шутить и пугать их попусту. А я порадовалась, что не ошиблась в суждении. Настоящей, искренней вражды между братьями не было, скорее мальчишеское соперничество. Обоим важно было даже не лишний клочок земли заполучить, а всего лишь выйти из спора победителем. Но теперь они наконец-то осознали, что всё это зашло слишком далеко. Доигрались, так сказать.

— Миледи, мы согласны, — сообщил старший, так и глядя на младшего. — Не нужно ждать.

— Да, согласны, — решительно кивнул младший. — Не нужно.

— Замечательно, — снова улыбнулась я, уже искренне. — Рада, что все друг друга поняли наконец-то. Теперь прошу вас подписать соглашение.

Когда довольно ухмыляющийся Гровер, наблюдавший за всем процессом переговоров молча, забрал подписанную бумагу, младший из братьев всё-таки не выдержал и поинтересовался:

— Вы бы в самом деле нас повесили?

— Я? — усмехнулась я, приподнимая брови. — Нет, конечно. Вас бы повесил палач.

Гровер на это от души рассмеялся, а вот братцы почти позеленели. Обоим явно захотелось, несмотря на всё имеющееся образование и воспитание, сложить из пальцев пресловутые фигуры и от души потыкать ими в мою сторону.

— Знала, что до этого не дойдёт, — пожала плечами я, не видя смысла в свою очередь заигрываться. — И, если с наследством мы закончили, у меня тоже будет к вам пара вопросов.

-18-

— Спрашивайте, миледи, — щедро согласился старший из братьев. — Мы в вашем полном распоряжении.

Я усмехнулась уголком губ. Так ли он запоёт, когда придётся в самом деле отвечать на мои вопросы? Не очень-то много я общалась с местными жителями, но уже успела понять, что такие персонажи, как лорд Хирос, скорее исключение, чем правило. Большинство предпочитает о здешних секретах помалкивать. Даже традиционно болтливые горничные.

— Хочу спросить, что сейчас происходит в Хэйме, — решила я не ходить вокруг да около.

— Н-ничего, — чуть запнувшись, торопливо ответил младший.

Ответил честно, но неискренне, так бы я сказала. Сейчас там, подозреваю, и правда ничего не происходило, всё давно произошло. Но что-то, тем не менее, было, продолжалось до сих пор, заставляя себя бояться до заикания.

— От ваших земель до его границы рукой подать, — продолжила я. — Ни за что не поверю, что никто так-таки не суёт туда нос. Ведь и поохотиться можно, и порыбачить на ничейной-то земле. Добыча лишней не бывает.

— Добыча не бывает, — мрачно согласился старший брат. — Как и жизнь. Те земли прокляты, миледи, туда не ходят.

— Чушь, — пожала плечами я. — Земля не может быть проклята, проклятия так не действуют.

— Мы знаем, — тут же кивнул младший, и торопливо пояснил: — Наша тётка ведьмой была. Так просто говорят, знаете — прокляты и прокляты. Никому не известно, что там на самом деле случилось.

— Да неужели? — усмехнулась я. — Вот совсем-совсем никому?

Всё-таки я никак не могла вспомнить имена братьев. Точнее, знала, что одного зовут Аррин, а второго — Оррин, но никак не могла выудить из памяти, кто из них кто. Попался же на мою голову папаша без фантазии!

— Да хватит, Оррин! — рассердился старший, сам не догадываясь, какую услугу мне наконец-то оказал. — Чего тут юлить? Поймите, миледи, правды никто не знает, конечно, но разговоры-то всегда ходили. Говорили, тот маг притащил из Серых Земель зло, и однажды оно вырвалось на свободу. Оно до сих пор там, вот и всё. И те, кто туда уходит, не возвращаются.

— Да ладно, — изобразила беспечность я, — мы же взрослые люди. Что это за сказки про таинственное зло, которое много лет лежало себе спокойно где-то в сундуке, а потом вдруг взяло и вырвалось?

— Не хотите — не верьте, — насупился Аррин. — Только я вам говорю, что знаю. Нашли они там что-то в Серых Землях и принесли сюда.

На самом деле в такую версию я уже готова была поверить. Ходили, ходили и доходились, отыскали-таки источник мирового зла на чужие, причём, головы. Не зря всегда считала молчание Дерона Ларса подозрительным. Предшественники его, даже возвращаясь с пустыми руками и без всяких ответов, не упускали шанса описать потом на куче страниц свой исключительный героизм. Скромность — редкая черта у магов, и, что примечательно, в остальные моменты своей биографии Ларс ей тоже не отличался.

Одно только пока не сходилось: почему сотню лет ничего не происходило, а потом вдруг так шарахнуло, что и в живых никого не осталось? Печати запирающие прохудились? Как-то не верится, большинство из них, если не трогать, до конца вечности продержаться могут. Неужели кто-то тронул? А кто? Вопрос «зачем» тут можно считать вполне риторическим — любопытство, увы, губит не только кошек.

Первая версия начинала складываться в моей голове из разрозненных кусочков. Дерон Ларс и компания действительно нашли что-то в Серых Землях и привезли в Хэйм. Там оно в итоге и осталось под присмотром ведьмы, уж не знаю, по каким причинам. Может, Селена попросту не отдала в пылу семейной драмы, а Ларс тогда благоразумно решил не настаивать, потому как потерявшая над собой контроль ведьма опасна, и не только для самой себя.

Но штука в том, что Ларс совершенно определённо знал, что это нечто осталось в Хэйме, и вполне мог с кем-то этими сведениями поделиться. И вот, спустя сотню лет они дошли до того, кому хватило безрассудства за этой штуковиной