сунуться. Крайне неудачно, надо полагать. Хотя если дел там наделал маг, сам он вполне мог сбежать порталом. Если только не стал первой жертвой.

Версия как версия, далеко не самая слабая. Одна беда — объясняет она примерно чуть меньше, чем ничего. Непонятно, с какого бока к ней прислонять то, что хранила моя бабушка, потому что в момент гибели Хэйма никаких Эрдин там и близко не было. А после никто туда уже не ходил. Разве что та загадочная ценность как-то попала к нам уже после. От того, кто как раз и устроил конец света в отдельно взятом северном маноре.

В том, что Эннис, девочка-затворница, покидая дом сумела прихватить оттуда что-то этакое, я откровенно сомневалась. Книгу рода брат ей взять наверняка позволил, на что бы она ему сдалась? Такую даже не продать, открыть и прочесть её может только ведьма из рода. Разве что королевскому музею в дар преподнести, со всей помпой и занесением в списки почётных жертвователей, но вот незадача — тогда и его не было, полтора века спустя открыли.

Как ни старалась, не могла припомнить у бабушки ничего другого, что могло бы сохраниться с тех времён. Все остальные книги и немногие более-менее ценные артефакты были явно новее. Выходит, скорее всего Эннис с одной только книгой рода и ушла. Скорее всего, но не обязательно.

— Говорите, те, кто туда уходит, не возвращаются? — зацепилась я за единственную, можно сказать, оговорку. — Значит, уходят всё-таки?

— Конечно, уходят, — мрачно проворчал Оррин. — Сами же сказали про охоту с рыбалкой. Да и ценностей там немало осталось, находятся желающие. Только у границы ловить особо нечего уже, а те, кто дальше пошёл, не вернулись.

— Как тогда выяснили, что все погибли? — задала я довольно логичный вопрос.

Был же тот, кто описал случившееся, правильно? Упомянул о мёртвых в закрытых убежищах и всех прочих деталях. Выходит, кто-то всё же вернулся? Или сбежал? Или как тогда дело было? Просто додумали для вящей жути?

— Первым туда на помощь повёл отряд из Даргана брат тогдашнего герцога, — с некоторой неохотой всё же начал рассказывать Аррин. — Отправил несколько вестников, сообщал, что не нашли никого живого, только мертвецов. Особо отметил, что убиты и животные, а ими ведь, сами знаете, нежить особо не интересуется, разве только с крайней голодухи. А потом просто перестал давать о себе знать. Тогда старший брат отправился за ним сам, он к тому времени уже с отрядом на границу Хэйма прибыть успел. Тоже вестников посылал, до самого Хэймдара с отрядом дошёл, оттуда прилетел последний. И всё. Что там с ними случилось, так никто и не знает.

Да уж. Я могла допустить, что твари перебили всё население какого-нибудь городка вместе со стражей. Скучать на стены лучших не ставят, да и за три десятилетия относительной тишины народ наверняка успел немного расслабиться. Но чтобы погиб в полном составе целый отряд хорошо обученных воинов, к тому же усиленный магом, причём наверняка ещё и не одним, это как-то…

Невероятно. То есть, я хотела сказать — невероятно, но это было не совсем подходящее слово. Такое вполне возможно на самом деле, и случалось не раз. Стаи нежити бывают достаточно велики, чтобы сметать даже столь серьёзные преграды. Но вот в чём загвоздка — такие стаи не исчезают бесследно.

— А с нежитью как у вас? — уточнила я на всякий случай.

— Обычно, — ответили братья хором. — Больше её не стало, во всяком случае.

Неспроста, ох неспроста Рэйн задавался вопросом, побывала ли вообще в Хэйме нежить. Будь она там, её уход тогда ещё заметили бы, но в том и дело, что этого не случилось. А ведь если в Хэйме нет живых, зачем бы тварям там оставаться? Их всегда тянет к людям, они полезли бы оттуда на соседние земли. А раз такого не было…

Вопросов хватало. Только вот беда — ответы отсутствовали, и было совершенно непонятно, где их взять. Пока что единственной ниточкой, не считая явно самоубийственного похода в Хэймдар, был Фоук. Меня не оставляло чувство, что если я выясню, что он забрал у бабушки, многое прояснится. Осталась, как обычно, сущая мелочь: взять Фоука за жабры и вытянуть из него ответ на этот вопрос. Нужен был план. И желательно, хороший. То есть такой, который сработает.

С последним, правда, дело не ладилось. За последние годы я придумала и отмела по причине неосуществимости не меньше двух дюжин всевозможных планов. Часть их была заведомо обречена на провал, а большинство ещё и заканчивались моей смертью. Погибать мне не просто не хотелось — смысла не было. Уж точно не ради удовольствия просто поквитаться с Фоуком. Нет, свести с ним счёты я, конечно, хотела, но одного только этого будет недостаточно.

Изначально я планировала отправиться обратно в Валлерн сразу после разговора с братцами-спорщиками, но не тут-то было. Гровер оказался совершенно прав, говоря, что дел накопилась уйма, и они меня настигли в виде длинной очереди просителей, как-то успевших прознать о моём прибытии. В итоге до самой ночи пришлось разбирать местные дрязги, и ещё немного на утро осталось. В Валлерн мы вернулись поздно вечером.

За время моего отсутствия произошло два события. Первое меня порадовало: Оррен успел найти новую ключницу. Бесса, приятная женщина лет пятидесяти, служившая прежде у графа Сомса, понравилась мне с первого взгляда. Да и кое-какие следы её работы уже стали заметны в зале, а это дорогого стоило. Вот мне так и не удалось толком взбодрить местную обленившуюся прислугу.

Второе событие скорее насторожило. Встретив нас у ворот, коннетабль тут же доложил, что в замок прибыл лорд Родрик Дестран. И мне немедленно стало очень любопытно, какая же нелёгкая его сюда принесла, причём именно сейчас.

Леди Соллерн заставила меня в своё время как следует изучить подноготную самых знатных и могущественных семей страны, чтобы ненароком не опростоволоситься при встрече. Потому я знала, что Родрик приходится Рэйнану кузеном, их отцы были родными братьями. Мой ровесник, может, старше на год, этот тип имел репутацию повесы и грубияна. Но пока он оставался первым и фактически единственным наследником Валлерна, это сходило ему с рук. Кому охота ссориться с тем, кто, весьма вероятно, получит однажды такое влияние и богатство?

Вот почему этот неожиданный визит меня так встревожил. Родрик меньше чем кто-либо был заинтересован в женитьбе кузена и, тем более, в её