— Упрямься, не упрямься, а через два дня выйдешь замуж за Кёртиса и уедешь в Сумрачный лес. Заклинание не переупрямишь!

— Ваше величество, — вступил третий голос, который я не узнал, — но её высочество права, второй эльф, может быть, и не эльф, но если он ворлок, то почему не превратился? И запах у них хоть и был похож, но отличался. Поверьте оборотню. — Тут стало понятно, что третий в соседнем помещении как раз тот, кто мне нужен.

Точно! Запах. Я обернулся к пегасу и показал, что надо помахать крыльями. Благороднейший недоумённо вытаращил глаза, но после моего подтверждающего кивка, всё-таки сделал.

Король Эльдор и Янка продолжали спорить, а вот Кёртис резко замолчал и через секунду спросил.

— А что у вас за той дверью?

— Малый зал для заседаний, — ответил Эльдор. — Зачем тебе?

— Мне… — замялся Кёртис. — Мне почесаться надо. Сейчас полнолуние, шерсть иногда клоками отрастает, кожа зудит. А у нас не принято чесаться в присутствии дамы. К тому же у неё аллергия на животных.

Повисло молчание. А потом Эльдор быстро сказал:

— Да-да, иди. И не торопись!

Раздались шаги, а потом скрипнула и тихо хлопнулась дверь.

— Что ты здесь делаешь, второй эльф, — произнёс Кёртис и сложил руки на груди. — Или кто ты на самом деле?

— Не эльф. — Я встал перед ним, стараясь показать, что опасаться меня не стоит и надеясь, что звериные инстинкты подскажут оборотню, что я не хочу ему зла.

— Ворлок?

— Я как-то сам ещё в этом не разобрался. Но у меня есть просьба и она касается ворлоков.

— Ворлок просит за ворлоков? — усмехнулся Кёртис и в ярком лунном свете, льющимся из окна стал ясно виден его оскал.

— Я прошу показать, где вход в полумир, который находится на границе Изрии и Сумрачного леса. Где-то там артефакт, который нужен, чтобы остановить нападение.

— Почему я должен тебе верить? Может, ты хочешь забрать его и отдать ворлокам, чтобы ускорить начало нападения.

— У тебя нет на это причин.

— И всё равно ты просишь?

— Я просто хочу защитить Ян… Принцессу Рьяну.

Кёртис нахмурился, обдумывая мой ответ.

— Оборотни чувствуют страх и ложь, — наконец, ответил он. — Ты не боишься и не врёшь. И ты ни разу не соврал во время отбора, если не принимать во внимание этот маскарад… Поэтому, я покажу тебе карту, если ты покажешь мне свой настоящий облик.

Я повернулся на Благороднейшего, и тот кивнул, показывая, что всё понял. Меня охватило тепло, потом холод, а по коже словно щёткой для натирания полов прошлись. Я даже потёр щёку, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, а затем протянул руку.

— Вейн Верлинг.

— Кёртис Пограничный. Я запомню тебя, Вейн Верлинг, и найду, если ты навредишь Сумеречному лесу и Изрии.

— Этого не будет.

Оборотень кивнул и ушёл обратно к Эльдору с Янкой, а до нас донеслось:

— Ваше величество, позвольте забрать у вас карту на несколько минут.

— Зачем тебе карта? — удивился изрийский правитель.

— Не могу достать, чтобы почес… — Закончить Кёртису не дали.

— Забирай!

Звук выдвигаемого ящика. Шаги. Легкий хлопок двери.

— Смотри, Вейн Верлинг.

Кёртис отдал карту, и я повернулся к окну. Через плечо тут же свесилась голова пегаса.

— Ага, всё понятно, — сказал он. — Спасибо, волчок. С нас причитается. Вейн вернётся и устроит тебе самые шикарные поминки из возможных.

Я едва сдержал смех. Благороднейший так долго молчал, что я даже начал беспокоиться.

— Обойдёмся без таких кардинальных мер, — хмыкнул оборотень и протянул руку за картой.

Я вложил свиток в ладонь, а и чуть помедлив попросил, хотя внутри все противилось этому.

— Если я не вернусь, позаботься о Янке.

— Надеюсь, ты вернёшься, Вейн Верлинг. Всё-таки она выбрала тебя и сердцем в детстве, и разумом будучи взрослой. Я никогда не сделаю ее такой счастливой, как сможешь ты. Иди.

Благороднейший уже построил переход, и я не прощаясь шагнул туда. На сердце было тяжело,

и я опасался, что задержавшись, могу передумать.

* * *

Вейн Верлинг

— Ты уверен, что это здесь?

Вокруг не было ничего похожего на вход в полумир, и ничего, что ощущалось бы как аномалия.

— Точно здесь, — подтвердил Благороднейший. — Я разве хоть раз ошибался?

Да, пегас раньше не ошибался, но от этого знания, вход тоже не появлялся. Я посмотрел на окружающий лес и пошёл вперёд. Потому что в принципе было всё равно куда идти.

Из кармана плаща вдруг высунулся Черныш и запищал. Пришлось его достать и посадить на ладонь. Комочек мрака волновался, подпрыгивал и что-то явно хотел сказать, но я не понимал. Пискнув в отчаянии ещё раз, Черныш подобрался к краю ладони и спрыгнул вниз, моментально потерявшись во тьме.

— Ты куда? Эй! — Я наклонился и зашарил рукой по подмёрзшей, но не покрытой снегом земле — в Сумрачном лесу было несколько теплее, чем в Изрии. И намного темнее. — Черныш, иди сюда, — но никто не откликнулся.

— Сбежал, — вздохнул Благороднейший.

Стоило ему это сказать, как от моих ног вперёд по тропинке начала, словно сама собой, вычерчиваться тусклая светящаяся линия. И лишь с трудом удалось понять, что там, где линия обрывается, чуть более тёмное пятно, чем должно быть.

— Черныш — это ты рисуешь?

Пятно знакомо запищало и заволновалось.

— Ладно-ладно, я иду.

Через несколько шагов мы с Благороднейшим свернули с дорожки в кусты. Продрались через густой малинник или какие-то похожие заросли, спустились в пологий овраг и увидели мерцающую полупрозрачную пленку, за которой царила ещё более густая тьма, чем в Сумеречном лесу.

Я повернулся к Благороднейшему сказать, что дальше пойду один, но не успел открыть рот, как он закатил глаза и легко толкнул меня в портал.

— Не время еще один ритуал прощания устраивать. Они тебе, конечно, прекрасно удаются, но давай в другой раз. Раньше начнём, раньше закончим. — В окружившей меня темноте слова пегаса словно видели в воздухе. — Иди уже, некромантское несчастье.

В спину опять подтолкнули, и я шагнул в темноту. Сначала было совсем ничего не видно, а потом не то чтобы свет разгорелся, а как будто черный цвет заменили на серый. Прояснилось. Только не так, как когда светит солнце, а словно у всего вокруг тусклое свечение появилось, а мир вокруг стал сумрачным и почти одноцветным.

Под ногами лежал снег, но звук шагов появлялся не сразу, а с запозданием. От этого казалось, что нас кто-то преследует. Хотя, кто поручится, что это было не так?

Черныш уверенно вел вперёд, но само движение было здесь