Калоши, обгоняя друг друга, ринулись было в атаку на вновьвошедшую, но Зубодериха выбросила из перстня две красные искры, превратившие ихв оплавленные кусочки резины. Сообразив, что остался босиком, Шурасик удрученношмыгнул носом. Драка мигом прекратилась, и все кинулись по своим местам. Танязаметила, что у Баб-Ягуна распух нос, а у Ваньки рассечена губа. Зато и ГуняГломов, украшенный парой фонарей, явно не годился для журнальной обложки.Впрочем, он и до драки для нее не годился, если, конечно, это не был спецжурналдля вурдалаков.

– Прылесно! Прылесно! – раскатисто произнесладама. – Снова драка? Из-за чего на этот раз?

– Из-за нее, из-за новенькой! Она сказала, что выглупая, а ваши уроки кошмарные! – наябедничала Гробыня Склепова, показываяпальцем на Таню.

Таня хотела было возразить, но решила, что правильнее будетпромолчать. Зубодериха повернулась и зорко посмотрела на новенькую сквозь очки.Сложно было определить, поверила ли она Гробыне или нет.

– Чудненько, – сказала она. – Чудненько. Атеперь начнем. Не стоит терять ни минуты... Вначале, как всегда, небольшаяпроверка.

Зубодериха подкинула в воздух журнал, и тот отметил всехприсутствующих. Таня едва успевала следить, как мелькает ручка. Затем журналстал последовательно облетать учеников, на несколько секунд неподвижно зависаянад головой каждого.

– Домашку проверяет, – шепнул Вайька Валялкин.Голос у него звучал обеспокоенно, похоже, с домашним заданием у него было невсе благополучно.

От журнала, вероятно, ничто не могло укрыться. Баб-Ягуну ондал легкого тумака, Валялкину тоже тумака, посильнее, Дусю Пупсикову ласковопогладил по волосам, мимо Гробыни скользнул без всякого интереса, зато ГунеГломову так врезал но затылку, что у того глаза собрались в кучку. Видно,третьегодник порядком уже надоел журналу своей тупостью. Когда дошла очередь доТани, он задержался над ее головой особенно долго, будто находясь взамешательстве. Таня испугалась, что он тоже стукнет ее по макушке – ведь онаровным счетом ничего не знала, да и вообще в первый раз была на уроке. Ножурнал не стал этого делать. Вместо этого ручка быстро чиркнула несколькострок, и журнал перелетел в руки к Зубодерихе.

Та прочитала запись и, как показалось Тане, с особыминтересом взглянула на нее еще раз. Девочка дорого бы дала, чтобы прочесть то,что про нее написали, но журнал уже захлопнулся, и к тому же еще закрылся надве медные застежки.

– А теперь практика! Гыгли мыгли карадыгли! –бодро сказала Зубодериха и, решительно сняв очки с толстыми стеклами, строгозыркнула на класс.

Тотчас треть учеников попадала на пол с жуткой резью вживоте, другие, в том числе и Таня, позеленели, как лягушки, и опухли, аоставшиеся принялись икать с такой ужасающей частотой, что головы у них толькоуспевали подскакивать.

– Отлично, – кивнула Зубодериха. – Каквидите, я применила простенькие, но эффективные сглазы, с которыми вам ещепредстоит столкнуться в жизни, а раз так, то ищите теперь способ, как ихпобороть... А я пока почитаю Горация в подлиннике... Сегодня ночью я совершенноне могла отдохнуть. Поклеп расставлял в подземелье циклопов, а они так жуткотопают...

И, достав маленькую книжечку, Зубодериха углубилась вчтение.

Стараясь не смотреть на свои кошмарно зеленые, чешущиесяруки, Таня огляделась. Баб-Ягун, держась за живот, торопливо шептал непонятныеслова. Шурасик, подпрыгивая от иканий, безуспешно листал свой блокнотик.Гробыня Склепова, такая же зеленая, как Таня, выпускала из кольца одну краснуюискру за другой. Впрочем, цвет самой Гробыни от этого нисколько не менялся.

По истечении часа Зубодериха с сожалением заложила книгусушеным крылом летучей мыши и захлопнула ее.

– Ну, как у нас дела? О, я вижу, что никак... Плохо,милые, плохо. Вот вы, – Зубодериха показала на катавшихся по полу с резьюв животе, – должны были сказать: «Штушус коротышус». Помогло? Самим надобыло думать! Вы, позеленевшие, должны были произнести: «Кызютбампльшуму». Авам, икальщики, надо было, встав на голову, громко крикнуть «Фебрытбъ!».Уверена, на будущее вы это запомните. До встречи через три дня... Уверена,Шурасик, ты не станешь больше применять против икания морозильное заклинание...Видишь, к чему это привело? Донесите кто-нибудь эту глыбу до магпункта. Япопрошу Ягге ее разморозить.

* * *

– Бедный Шурасик! – сказала Таня, наблюдая, какБаб-Ягун, Ванька и еще двое ребят из «белых» волокут ледяную глыбу в магпункт.Именно так, а вовсе не «медпункт» было написано на указателе.

– Он не только бедный, он еще и жутко тяжелый, –пропыхтел худенький Валялкин. – Знаешь, как Шурасик оказался в Тибидохсе?Он учился в школе на одни пятерки, просто патологический отличник, а тут однаучилка поставила ему двойку. Из-за ерунды: то ли тетрадь не ту принес, то ликакой-то вопрос прослушал. Шурасика эта первая в жизни двойка так потрясла, чтоего дневник сам собой вдруг вспыхнул, а у этой училки немедленно выросло наголове семнадцать грибов-мухоморов... До сих пор, кстати, остались. Ни Медузия,ни Сарданапал не смогли свести. Она мухоморы обрывает, а из грибниц новые так ипрут.

– Так ей и надо: будет знать, как двойки просто такставить, – сказала Таня.

Беседуя, они незаметно добрались до магпункта.

– Сейчас ты увидишь мою бабусю. Она тутзаправляет, – с гордостью сказал Баб-Ягун. – Только вот что: сразузапомни, что ее зовут Ягге. Не называй ее Ягой, ей это жутко не нравится. Инога у нее вовсе не костяная.

В небольшом, перегороженном ширмами магпункте на трехногомтабурете сидела сухонькая старушка, одетая как цыганка, с красным платком наголове и закутанная в яркую шаль. Старушка курила вишневую трубку и выдыхалаароматные клубы дыма, складывавшиеся в причудливых животных.

– Ну, внук, чего вы еще натворили?.. Сегодня ко мнеПоклеп забегал. Кипел так, что мозги у него едва не сварились вкрутую, –проницательно прищурившись, обратилась она к Баб-Ягуну.

– Мы? Да мы ничего... – смутился Баб-Ягун. Обе еготолстых щеки зарумянились, как наливные яблочки.

Ягге погрозила внуку сухим пальцем:

– Ох, смотри, Ягун, не зли Поклепа! Он опасный маг.Последний раз он так злился, когда ты выпустил драконов... Ну а теперь что?Опять воспользовался тем ходом? И угораздило мне тогда проболтаться!

– Так получилось, – смутился Баб-Ягун. – Азачем приходил Поклеп? Только ругаться?

– Да нет. Он сегодня целый день в подземельях.Заставлял подсобных шаманов замуровывать Безымянный Подвал, и одному из нихпридавило камнем руку. Он приводил его лечиться...