– Поели? Теперь снова на занятия! – скомандовалон.

– Угу! А теперь мой любимый предмет – ветеринарнаямагия! – радостно сказал Ванька Валялкин, сдергивая отяжелевших от сытостиприятелей со скамей.

– О да! Лечить зубы у гарпий – всегда мечтала о такойработе. Пальцем больше, пальцем меньше – чего мелочиться? – фыркнулапроходившая мимо Гробыня Склепова.

– Она никак не может забыть прошлого занятия, –пояснил Ванька. – А дело-то простое, надо, чтобы зверь тебе поверил,внушить ему, что ты не вред ему причинить хочешь, а помочь. Вот у Тарараха,преподавателя нашего, это классно получается...

У Тарараха это действительно получалось здорово, настолькоздорово, что Таня вполне разделила восторг Ваньки Валялкина. Правда, в первуюминуту Тарарах ей не очень понравился – она даже испугалась, когда в большойзал с зарешеченными окнами, где сильно пахло драконьим пометом, вначалевкатилась большая бочка, а затем кто-то, подталкивавший эту бочку сзади, прямос порога заорал: «Берегись, а то задавит!»

Выкатив бочку на середину класса, обладатель зычного голосас богатырским пыхтением привел ее в вертикальное положение и вышел из-за нее.Таня пораженно уставилась на него. Тарарах был низкого роста, кривоногий, нонастолько широкоплечий, что, казалось, в ширину он больше, чем в высоту. Волосыу него были длинные, никогда не чесанные, глаза черные, как две маслины, анижняя челюсть казалась просто огромной.

– Здорово, новенькая! – радостно сказал Тарарах,приветственно махнув ей рукой. – Сегодня у нас лечение русалок. Их,бедолаг, карповая вошь заедает, поэтому они все жутко злые. Значит, так, когдая открою бочку, близко не соваться. Они хоть и разумны, да только не совсем.Надо осторожно! И не давайте русалке себя щекотать, а то насмерть защекочет!Ясно?

– Ясно! – ответил за всех Ванька.

– Ну и ладненько! Поехали!

Тарарах решительно сдернул с бочки крышку, и оттудамгновенно высунулась бледная девушка с распущенными зелеными волосами.

– Фу, как от нее рыбой несет! Меня сейчасвывернет! – брезгливо сказала Гробыня, зажимая нос.

Русалка неприятно захохотала и, плеснув хвостом, меткообрызгала Гробыню водой из бочки. Причем досталось и маячившей поблизости РитеШито-Крыто, одной из гробыниных подруг.

– А-а! Что она наделала! – завопила Гробыня,отскакивая в дальний угол зала.

– Ничего, высохнешь! Разве ж ей приятно? Она у настакая красавица, а ты говоришь: рыбой пахнет! – сказал Тарарах.

Стоило русалке услышать комплимент, как она мгновенноперестала колотить по воде хвостом и начала прихорашиваться, смущенно хихикатьи поправлять волосы.

Тарарах продемонстрировал, как из еловых шишек, корняодуванчика и ядовитых цветков лютика приготовить раствор, убивающий карповуювошь, и ловко обработал им хвост русалки.

– Видели? – сказал он. – А теперь вашаочередь. Кого я давно не вызывал? Пупсикова!

Неохотно вытащившись к доске, Дуся попыталась сделать то жесамое, что и Тарарах, но русалка внезапно схватила ее за руку и приняласьщекотать, да так, что у Дуси глаза на лоб полезли.

– Ну-ну, успокойся! – велел Тарарах, отправляяДусю на место. – Это оттого, что ты взяла ее за плавник! Русалок заплавники не трогать, они этого не любят! А вот за чешую сколько угодно! Ктоследующий?

Урок пролетел незаметно. Во всяком случае, для Тани. Хотямногим «темным» да и кое-кому из «светлых», она чувствовала, не слишкомпонравилось.

– Ну вот и все! Надеюсь, про русалок вам всепонятно, – сказал Тарарах, взглянув на часы. – На следующее занятиепрошу всех явиться в касках. Будем менять подковы у Пегаса, а он, пройдоха,здорово лягает задней левой...

Ребята стали расходиться. Таня вместе с Ванькой подошла кТарараху, который заталкивал русалку в бочку.

– Уф, помогите, ребята! Надо будет ее в прудвыпустить! – пропыхтел он, пытаясь закрыть хохочущую русалку крышкой.Наконец ему это удалось, и он, ловко подпрыгнув, уселся на бочку.

– Тарарах, это Таня Гроттер! – сказал ВанькаВалял-кин.

– Угу, я понял! Тебя ни с кем не спутаешь, –кивнул тот.

Сообразив, что он имеет в виду ее родинку, Таня хотелаобидеться, но почему-то не смогла. На Тарараха невозможно было таить зло –такой он был радостный.

– Ты небось хочешь узнать, почему я такойстранный? – продолжал преподаватель ветеринарной магии. – Челюстьтяжелая и вообще? Я ведь и не маг вовсе – не белый и не «темный». Но и нелопухоид. Я питекантроп.

– Питекантроп? Но они же жили жутко давно! Тарарахулыбнулся. Зубы у него были очень крупные и мощные, хотя и неровные.

– Видишь ли, какая вышла история... Ну мы завалиливроде кой-кого, а это оказался белый дракон – очень редкий. Даже среди драконовтаких один на миллион. Ну это я потом узнал, лет так через несколько тысяч. Атогда просто лопать хотелось... А остальные, кто со мной дракона ел, им,короче, меньше повезло. Они сперва раздулись, как шары, а потом – бух! Хорошо,что питекантропы народ в общем не слабонервный, а то кое-кто обязательнохлопнулся бы в обморок... Мне уж потом сказали, что белых драконов ни в коемслучае есть нельзя. У них только один кусочек есть около хвоста, который даетэто самое бессмертие. Вот так я и маялся, пока наконец Сарданапал меня неподобрал и не научил за магическими существами ухаживать. Мне это дело сильнопонравилось.

Неожиданно Тарарах, словно вспомнив о чем-то, помрачнел.

– Вот еще что, ребята. Не суйтесь в подвалы и другимскажите, чтоб не лазили.

– Вы о Замурованном Подвале, там, где волос? –спросил Ванька.

Тарарах покачал головой:

– Не... туда вы так и так не сунетесь: там все ходыперекрыты. Я о нижних подвалах говорю, там, где Жуткие Ворота... Что-то онидрожать последнее время стали: будто прорывается кто с той стороны. ЯСарданапалу сказал, а он говорит: мол, не волнуйся. Но я-то знаю, что с ЖуткимиВоротами не шутят! Ну пошел я... – Тарарах энергично перевернул бочку ипокатил ее в выходу. Русалка внутри громко хохотала: похоже, ей нравилоськувыркаться.

Возвращаясь с занятий, Ванька и Таня обсуждали то, чтотолько что услышали.

– А что такое Жуткие Ворота? – спросила Таня.