– А другого места нигде нет?.. Ты уверена? Было же ещедве резервные спальни... Как затопили? Опять твои эксперименты по приручениюрусалок? Снова будет везде рыбой пахнуть... Хорошо, я ей передам. Счастливо!

Сарданапал стер с зудильника изображение Медузии иповернулся к Тане. Он был слегка смущен.

– Медузия говорит, что все спальни заняты. Ты... э-э...тебе придется жить в комнате с Черными Шторами. Если Шторы начнут вести себястранно, достаточно сказать: «Дрыгус-брыгус!» Справишься?

– Постараюсь, – пообещала Таня, прикидывая, какона скажет «Дрыгус-брыгус», если Шторы нападут на нее во сне.

– Погоди, я еще не договорил. Возможно, ты не знаешь,но Тибидохс состоит из двух совершенно равных частей. Одну часть занимаем мы –белые маги, а другую... другую, увы, занимают «темные» маги. Обычно мы невмешиваемся в дела друг друга. У нас, как бы поточнее выразиться,нейтралитет... Так вот, комната с Черными Шторами единственная во всемТибидохсе, которая принадлежит одновременно и «темным» магам, и нам. Поэтомутвоей соседкой будет девочка из «темных». Ее зовут Гробыня Склепова. Она...м-м... немного странная, впрочем, «темные» маги все такие... Ты согласна? Тогдая пошлю сфинкса провести тебя...

– Ну, если ничего другого нет... – пожала плечамиТаня. Ей хотелось одного: спать.

«После Пипы меня ничем не удивишь», – зевая, подумалаТаня и на этот раз ошиблась.

Удивиться ей вскоре пришлось. И не только удивиться.

Золотой сфинкс уверенно вел Таню по закоулкам Тибидохса.Несколько раз навстречу им выплывали призраки, которым хотелось поглазеть нановенькую, а однажды из темной ниши в стене, издавая томительные вздохи,вытекло нечто темное и неопределенное, похожее на плотный туман с двумякруглыми, близко расположенными отверстиями, напоминающими глаза. Приняв формучудовищной ладони, туман быстро потек к Тане, но стоило ему заметить сфинксаакадемика Сарданапала, лениво оскалившего золотые клыки, как он с тревожнымбульканьем торопливо втянулся в свою зарешеченную лазейку.

Таня не переставала удивляться, как в архитектуре Тибидохсаузкие ходы сочетаются с широченными коридорами и необозримыми залами. Но онисочетались. Неожиданно очередной коридорчик вывел их к огромной лестнице,построенной – а точнее, выбитой – в сплошной скале. Каждая ступенька в ней былавыше пояса и такой ширины, что на ней легко встал бы диван. Вдоль лестницытянулись каменные фигуры атлантов, подпирающие плечами массивные своды.

– Сплошной выпендреж! Чем таких дядек городить, лучшебы ступеньки пониже сделали! – пробурчала Таня, стараясь успеть засфинксом.

Услышав ее, один из атлантов щелкнул каменными зубами, иТаня решила воздержаться от дальнейшей критики. «Уронят еще на голову потолок –с них станется», – решила она.

Лестница вывела в громадный зал. Впрочем, Таню, уже привыкшуюк великолепию Тибидохса, это не слишком удивило. Поразительным было другое – поцентру зала, разделяя его на две равные части, бежала синеватая струйка огня.

Та часть зала, что слева, была яркой, словно залитойневидимым солнцем. Роняя с хвостов бриллиантовые искры, по плитам, хлопаякрыльями, стремительно перелетали жар-птицы, за которыми резво гонялись крепышикупидончики, одетые стараниями Сарданапала в красные подтяжки. Ослепительнобелый единорог раздраженно лягался, пытаясь попасть точеным алмазным копытом подразнившему его ушастому коньку-горбунку в холщовой попоне, явно перешитой изстарой скатерти-самобранки. Во всяком случае, когда конек ловко отпрыгивал отединорога, с его попоны дождем сыпались тарелки, пироги с клюквой и копченые свиныеокорока.

Но такое яркое, хотя и буйное веселье было лишь с однойстороны. Справа же, там, где зал разделялся чертой, по которой бежала струйкаогня, была кромешная ночь. В высоких сводах зала проносились нетопыри, на полушипели змеи, а в дальнем углу, где пахло серой и плесенью, сумрачно громоздилсякакой-то темный силуэт. Золотой сфинкс решительно направился вдоль огненнойчерты, держась светлой стороны и презрительно фыркая на шипящих на него змей.

Таня торопливо бросилась следом, боясь отстать от сфинкса.Купидончики весело порхали вокруг. Конек-горбунок на своих коротких, лохматых,как у пони, ногах резво скакал рядом, сыпя из скатерти-самобранки блинами скрасной икрой и ватрушками. Изредка скатерть сбивалась, и тогда с нее начиналисыпаться кастрюли. Нервный единорог от этого грохота вздрагивал ушами и сновапринимался лягаться.

Когда зал был позади, Таня зачем-то обернулась и посмотрелатуда, на темную сторону. Чудилось ей, что кто-то неотрывно следит за ней изтого, дальнего угла...

Прямо у огненной черты начиналась еще одна лесенка, спиральюуходившая наверх, на этот раз уже обычных, не колоссальных размеров. Чем вышепо ней они поднимались, тем отчетливее становились долетавшие сверху голоса.Таня догадалась, что они приближаются к ученическим спальням и что сейчас онаувидит ребят, с которыми ей предстоит учиться все следующие годы.

Сердце у нее тревожно забилось, и она, чуть замедлив шаги,стала прислушиваться.

– Вы видели: кто-то заколдовал мои ботинки. В чем япойду на практическую магию? Сегодня интереснейшая тема: «Приготовлениеэликсира храбрости из жуков-вонючек!» – плаксиво жаловался какой-то мальчишка.

– Там небось в стельки кто-то сунул бумажки сзаклинаниями, ты их вытащи, и все дела, – советовал ему кто-то, похоже,что девочка.

– Я знаю, что бумажки, но не могу их вынуть! Ботинкиудирают, а когда я их догоняю – пинаются! Будет кошмар, если я прогуляю урок!Мой среднегодовой балл тогда будет 4, 9 вместо 5, 0!

Хлопнула дверь. Кто-то выглянул в коридор.

– Достал ты уже всех со своим Клоппом, Шурасик! Мойсредний балл за прошлую четверть 2, 9, но я не грохаюсь из-за этого в обморок.Или ты хочешь, чтобы твое имя вышили золотыми нитками на панталонахпочета? – насмешливо сказал звонкий мальчишеский голос.

– ВАЛЯЛКИН! Это ты ЗАКОЛДОВАЛ! Возвращай ботинки, или яна тебя порчу наведу! – с подозрением, переходящим в уверенность, закричалжалующийся.

Решив, что прятаться дальше не имеет смысла, Таня подняласьна площадку.

Она увидела большую круглую гостиную, куда выходиломножество дверей спален. В гостиной было по меньшей мере ребят двадцать, всепримерно ее возраста, которые, заметив золотого сфинкса академика Сарданапала,уставились сперва на него, а потом и на ту, кого он привел.