беспокоит. Мои раздражение и защитные барьеры исчезают, когда до меня доходит, что он говорит это не для себя. А для меня. Я смягчаю тон.

– Я понимаю, но ты не можешь решать за меня. Это мой выбор.

Он проводит рукой по черным волосам, показывая свое замешательство.

– Это правда, но я хочу, чтобы ты кое о чем подумала. О чем-то важном. – Он опускает руку и щурится на меня в свете солнца. – Каждый человек – целая вселенная возможностей.

Я моргаю. Слишком много эмоций, особенно сейчас, когда с Итаном все плохо – очередные отношения умерли. Я не люблю плакать в чьем-то присутствии, так что пытаюсь пошутить, чтобы чуть развеселиться:

– Каждый человек – вселенная, полная возможностей. Это что, цитата из сериала для подростков?

Он отмахивается от меня.

– Смейся сколько хочешь, но правда в том, что это твоя жизнь, твой шанс, а все шансы ведут к разным возможностям и путям. Ограничений не существует. Нет никаких барьеров. Ты можешь сделать все, что тебе захочется. Если хочешь чего-то очень сильно, то у тебя получится. И разве тебе понравилось бы, лежа на смертном одре, жалеть о том, что ты мало рисовала и никому не показывала свои работы?

Это уже слишком. Это так похоже на мои страхи и так далеко от того, о чем я мечтаю. Рисование – моя самая настоящая страсть, но и самая великая боль. Я не могу. Покачав головой, я отворачиваюсь.

– Джейк, – говорю я через плечо, – сейчас лето, мы на пляже, и погода чудесная. Я ценю твою заботу, но давай о чем-нибудь другом. – Почему он всегда пытается говорить мне, что делать? Поучаствовать в моей жизни? Я не просила у него советов. Он не мой парень. Наклонившись, я беру туфли и встаю. Чуть кружится голова, и я пошатываюсь.

– Осторожно, – он берет меня за локоть и держит, пока туман перед глазами не рассеивается.

– Спасибо, – шепчу я, убирая руку. – Просто мне жарко. Нужно попить.

Он краснеет, скулы наливаются румянцем.

– Тогда пойдем раздобудем, – отвечает Джейк напряженным голосом и широкими шагами идет вверх по пляжу мимо полотенец, пикников и людей. Он оглядывается через плечо, проверяя, следую ли я за ним, и выходит с галечного пляжа на набережную. Теперь он не предлагает руку, чтобы мне помочь. Не знаю, расстраиваться мне из-за этого или радоваться.

ЛЕЙЛА

Июнь 2014

Французский шарм

– Не может быть, – я смотрю на оповещение на телефоне и бросаю взгляд на полусобранный чемодан и сумку с одеждой, висящую на дверце шкафа. Чувствую, как на шее выступают капельки пота. Я должна вылетать из аэропорта через час. – Нет.

Я мчусь вниз, включаю канал новостей и одновременно зову папу. Он приходит из сада, красный и встревоженный.

– Что случилось?

Указывая на телевизор, словно он лично виноват в том, что испортил мне все планы, я поворачиваюсь к нему лицом.

– Половину Европы накрыл плотный туман. Они отменили все перелеты. Что мне теперь делать, черт возьми? Я должна сегодня быть там, помогать с подготовкой к свадьбе. Хлои никогда не простит, если меня там не будет. Я одна из подружек невесты!

– Лейла, главное – не паниковать. Давай посмотрим, может быть, есть другой способ.

Мы проводим полчаса в интернете, рассматривая разные виды транспорта и всевозможные маршруты. И приходим к выводу, что самый быстрый и удобный способ – чтобы я не таскала чемодан, свадебный подарок и платье по станциям – это поехать на машине. Только я не лучший водитель. Любой, кто видел мою машину, может это подтвердить. Столкновение с Джейком на школьной парковке – это только начало. На ней, кажется, царапин и вмятин больше, чем неповрежденной краски. Я еле справляюсь с вождением в городе или на М27, когда еду за покупками в «Весткей»[17], но мысль о том, чтобы ехать за границу, где движение правостороннее, заставляет меня содрогнуться[18].

– Что мне делать? – я почти плачу. – Этого не может быть. Я не могу себе позволить еще один рейс в другой аэропорт, даже если какие-то из них еще работают. Я уже и так потратила слишком много на эту свадьбу. – Номера в великолепном отеле на берегу озера Анси на юго-востоке Франции весьма недешевы, а Хлои непременно хотела, чтобы все гости остановились там вместе. Так что последние восемь месяцев я копила деньги, чтобы добраться туда с комфортом. У меня осталось совсем немного. На глаза наворачиваются слезы. Поездка будет ужасной. Боже, сколько будет стоить один бензин?

– У меня есть идея, – говорит папа, встает и выходит из комнаты.

– Ты куда? – Но он не отвечает, и я слышу, как хлопает входная дверь. Он решил уйти сейчас? В такой момент?

Мне хочется последовать за ним, но вместо этого я возвращаюсь в свою комнату. У меня нет выбора – только ехать на машине, – так что можно уже начинать звонить в мою страховую по поводу обслуживания и дорожной техпомощи во Франции. Я представления не имею об этих вещах, но, пока буду этим заниматься, хотя бы отвлекусь, руки перестанут дрожать, а живот – сжиматься. По крайней мере, мой паспорт готов. И лучше бы мне забронировать билеты в Евротоннель и спланировать маршрут к югу от Кале. Пока я со всем разберусь, успею выехать не раньше завтрашнего утра, а значит, я буду за рулем весь день и пропущу все, что запланировала Хлои. Надеюсь, она простит меня, потому что это от меня не зависит, и я, по крайней мере, успею приехать к самой свадьбе в пятницу. Мне непременно нужно позвонить ей и рассказать, что случилось, но я не горю желанием это делать.

– Это может подождать.

Я произношу это вслух и понимаю, что боюсь. Кидаю одежду в чемодан и забираюсь на кровать.

– Джонс?

От звука глубокого голоса Джейка я подпрыгиваю.

Он просовывает темноволосую голову в дверь.

– Джейк? – пищу я; дыхание внезапно перехватывает. – Что ты здесь делаешь?

– Твой папа пришел и рассказал про твою проблему, – говорит он, заходя в комнату. – Ты не рада меня видеть?

– Рада, конечно, – сглатываю я. – Привет.

– Привет, – он слегка улыбается.

Я нажимаю коленом на крышку чемодана, пытаясь его застегнуть. Обойдя кучи вещей, которые я решила не брать с собой, он придерживает меня одной рукой за талию, чтобы я не шаталась. Его прикосновение обжигает меня, несмотря на тонкую ткань топа. Опустив руку, он подходит ближе.

– Вот.

Взяв язычок замка из моих пальцев, он нагибается и хмурится, пытаясь застегнуть молнию.

Пока он стоит так, я смотрю на его короткие темные волосы и удивительно загорелую кожу. Он в джинсах и черной футболке, и от него так и пышет жаром. Я постоянно забываю, какой он высокий, если долго не вижу. Плечи еще шире, чем я помню, а руки – твердые и мускулистые.

Прошел почти год с тех пор, как он ходил со мной на пляжное поло в Сандбанкс. Мы почти не разговаривали по дороге домой, и я знаю, что расстроила его. Внутри какое-то странное чувство при мысли о том, что он вернулся навсегда. Получится ли у нас проводить больше времени вместе? Будет ли он встречаться с кем-то, искать ту, с кем проведет жизнь?

– Спасибо. – Слезая с чемодана, я понимаю, что выгляжу не лучшим образом. – Эм, так что папа сказал?

Я боюсь взглянуть на него, пока в голове такая путаница.

– Он сказал, что случилось с твоим самолетом. Подумал, что я смогу помочь – я же тоже туда еду. Все-таки я шафер Оуэна.

– Как ты поможешь – полетишь и захватишь меня? – шучу я, скрещивая руки на груди и поднимая на него глаза.

– Почти. – Он тоже скрещивает руки, пародируя меня. – Я могу тебя отвезти. Я уже заказал машину и билет в Евротоннель[19] на сегодня. Поеду в Шварцвальд, а потом от Пфорцгейма до озера Анси с утра. Если все будет в порядке, должны добраться завтра к обеду.

– Должны? – я снова пищу. Провести двадцать четыре часа наедине с Джейком? Провести сегодняшнюю ночь с ним в отеле?

– Ну да, должны.