— Ну, хорошо, — не сдавался Райнер. — Пустьвы не знаете, когда вернется ваш хозяин… Но, может быть, есть какие-нибудьдругие варианты?

— Какие? — оживился Чиж.

— А что, если запустить ракету? Есть у вас ракетница?

— Нет.

— Конечно, нет. — Чиж решил вступиться заБотболта. — А даже если бы и была.., кто увидит эту ракету? Волки? Лоси?Брачная пара зайцев-беляков?

— О, дикая страна! — взвыл Райнер-Вернер. —Тогда уберите хотя бы собак. Уберите собак, и мы уедем на машине.

— Я не могу…

Отлично, к бесплатным спецкурсам “вам виднее” и “этого неможет быть” добавился еще один, коммерческий: “я не могу”. Подобные фразы можнопроизносить лишь за отдельную плату.

— Вы что, издеваетесь? — Еще секунда, и немецпотребует жалобную книгу. — Как это — не можете?

— Доржо и Дугаржап. Они занимаются собаками.

— А вы?

— Я не занимаюсь собаками.

— А кто занимается собаками?

— Доржо и Дугаржап.

— Так позовите их!!!

— Я не могу.

Дитя торопливой европейской цивилизации, Райнер-Вернер явнопроигрывал схватку с тягучим, как горная цепь, и ускользающим, как кипящеемолоко из кастрюли, бурятом.

— Я — гражданин Германии! — Это был последний егоаргумент — такой же неотразимый, как и ядерный гриб.

Но и он не произвел на Ботболта никакого впечатления:Германия в личном списке мажордома занимала ничего не значащее место междуосвежителем воздуха и лунными кратерами.

— Ну, хорошо. — Райнер попробовал зайти с другойстороны. — Нам нужно попасть в гараж. Это возможно?

— Конечно.

— О майн готт! — возликовал немец. — Скажитетолько, как туда добраться.

— Через двор.

— Через двор, где собаки?!

— Да.

— А.., другого пути нет?

— Нет.

— А эти.., как их… Доржо и Дугаржап… Вы можете позватьих?

Ботболт, изрядно измотанный приставаниями немца, принялсячто-то шептать на ухо Чижу. Чиж только хмыкал и вздыхал. И когда Ботболтнаконец-то отпал от него, торжественно произнес:

— Перевожу! Для наших немецких товарищей. Доржо иДугаржап — помощники Ботболта. Вы их видели сегодня за обедом.

Я имела возможность лицезреть двух спившихся помощничков нетолько за обедом, но и после него, в подсобке, — но делиться этойсомнительной радостью с Чижом не стала.

— Так вот, с ними произошла неприятность.

— Неприятность? — Райнер-Вернер затрясся иинстинктивно повернул голову в сторону прикрытой простыней Аглаи. — Какогорода неприятность?

— Они слегка не рассчитали свои силы, — Чижщелкнул пальцами по горлу. — И теперь.., спят…

— Так разбудите их!

— ..спят в гараже.

Ситуацию нелепее и придумать было невозможно! Еще нелепеевыглядела передислокация бурятских пьяниц из подсобки в гараж. Уж не всомнамбулическом ли состоянии отправились туда преподобные Доржо и Дугаржап?..

— И когда они проснутся?

Ботболт снова поднял глаза к потолку, и Райнер-Вернер понял,что проиграл схватку. Он нахохлился, по-армейски (пятки вместе, носки врозь)сдвинул ноги и сунул нос в отворот тулупа.

— Не говорите ерунды, милейший, — неожиданнопришла на помощь павшему духом немцу Минна: не столь уж дальнее родство фамилийМайерлинг и Рабенбауэр заставило толстуху действовать. — Если они спят вгараже, то как вы могли узнать об этом?! Ведь если исходить из ваших слов,вы.., не имеете никакого влияния на собак!

Но поймать за руку ушлого Ботболта не удалось. Он снованагнулся к Чижу и снова стал что-то сладострастно нашептывать ему на ухо.

— Перевожу! Для наших немецких товарищей! И не тольконемецких. — Чиж подергал себя за подбородок. — На первом этаже, вправом крыле, слева по коридору, находится аппаратная. В ней установленымониторы. Для видеокамер. Одна наблюдает за окрестностями, другая — задвориком, а третья — за гаражом. Доржо и Дугаржап находятся в гараже в..,м-м.., положении риз. Все желающие могут посмотреть картинку на мониторе.Ботболт проводит желающих в аппаратную, дабы они убедились в правдивости егослов.

Но желающих убедиться в правдивости не нашлось. И разговормягко спланировал на личность Дымбрыла Цыренжаповича Улзутуева. И так же мягкозаколебался в воздушных потоках.

— Согласитесь, это странно, — открыла форумдельтапланеристов Минна. — Гостеприимный хозяин исчезает в самыйнеподходящий момент. А во время его отсутствия.., вы сами видите, что случилосьво время его отсутствия…

— Вот именно! Хозяин исчез, а его холоп вешает нам лапшуна уши, — поддержала Минну Tea. — Одной уважаемой писательнице пришелкарачун, а три других не менее уважаемых писательницы не могут выехать из этогопроклятого места, не могут никого позвать на помощь и находятся в прямойзависимости от каких-то.., алкашей из чума!

— Из юрты, — мягко поправил Tea Чиж.

— Да какая разница!

— Вот именно! — После минутной паузы Софья тожерешила присоединить свой голос к голосу писательской общественности. — Нетникакой разницы — чум это или юрта. А вот то, что малоизвестный широким слоямнаселения господин Улзутуев улизнул… Это похоже на заранее продуманное алиби.

— Кстати, об алиби, — снова встрял Чиж. — Намвсем неплохо бы позаботиться о нем.

Эти, в общем-то, довольно банальные слова напугали обществомилейших людей сильнее, чем намозоливший глаза труп под простыней. АглаяКанунникова легко перекочевала из разряда модной писательницы в разряд бельмана глазу, но на этом вся легкость заканчивалась. Ее смерть оказалась деломхлопотным, ее смерть никого не хотела оставить в покое, ее смерть не искаласочувствия — она обвиняла.

— Вы опять за свое! — шмыгнула носом Минна.

— Никак не уйметесь! — шмыгнула носом Tea.

— Спросите об алиби у того, кто подал ей бокал! —шмыгнула носом Софья.

Стоило только Сафьяновой произнести эти слова, как вокругБотболта сразу же образовалась зона отчуждения: даже Петя Чиж, которому ещесекунду назад импонировала гора бурятского мяса за спиной, сделал шаг всторону. И смешался с толпой алчущих справедливости писательниц.

— Итак, мы слушаем вас, Ботболт. — Прежде чемпризвать к ответу массивного бурята, Софья благоразумно зашла в тыл такой жемассивной Минне. — Вы принесли ей шампанское. Один, отдельно стоящий наподносе бокал. Почему? Почему ей не хватило бокала? Вы не рассчитали количестволюдей?