– Но плот все равно на месте, – сказал Рэнди. – Недели триназад мы были там на геологической практике. Напротив пляжа, и я заметил плот.Он выглядел, как... – Рэнди пожал плечами, – ...как маленький кусочек лета,который кто-то забыл забрать и отправить на склад до будущего лета.

Он думал, они начнут смеяться над ним. Но никто незасмеялся, даже Дийк.

– Но это еще не доказывает, что он и сейчас там, – сказалаЛаверн.

– Я упомянул про него одному из ребят, – сказал Рэнди,допивая свое пиво. – Билли Делойсу. Ты его помнишь, Дийк?

Дийк кивнул:

– Играл во втором составе до травмы.

– Ну да. Вроде бы. Так он из тех мест, и сказал, чтовладельцы пляжа не отгоняют плот к берегу, пока озеро не начнет замерзать.Ленятся – во всяком случае, так он сказал. И сказал, что бывали случая, когдаони так затягивали, что он вмерзал в лед.

Он умолк, вспоминая, как выглядел плот на якоре посредиозера – квадрат сияющих белизной досок, а вокруг – сияющая голубая осенняявода. Он вспомнил, как до них донесся перестук поплавков под ним, это«кланк-кланк», тихое-тихое. Но звуки далеко разносились в неподвижном воздухе вокругозера. Этот звук и перебранка ворон над чьим-то огородом, урожай с которого былуже убран.

– Завтра снегопад, – сказала Рейчел вставая, когда ладоньДийка словно бы рассеянно соскользнула на выпуклость ее груди. Она отошла кокну и посмотрела наружу. – Паршиво.

– Знаете что, – сказал Рэнди. – поехали на Каскейд! Доплывемдо плота, попрощаемся с летом и вернемся на берег.

Не будь он полупьян, так никогда бы такого не предложил, и,уж конечно, он никак не ждал. что кто-нибудь отнесется к его словам серьезно.Но Дийк тут же загорелся.

– Идет! Потрясающе, Панчо! Потрясающе до хреновости? –Лаверн подпрыгнула и расплескала пиво. Но она улыбнулась – и от этой улыбкиРэнди стало не по себе. – Сгоняем туда!

– Дийк, ты свихнулся, – сказала Рейчел тоже с улыбкой, нонемножко вымученной, немножко тревожной.

– Нет, я еду, – сказал Дийк, кидаясь за своей курткой, иРэнди с растерянностью, но и с возбуждением увидел ухмылку Дийка – бесшабашнуюи чуть сумасшедшую. Они жили вместе уже три года – Футболист и Мозгач, Сеско иПанчо, Бэтмен и Робин, – и Рэнди хорошо знал эту ухмылку. Дийк не валял дурака,он намеревался сделать это и мысленно был уже на полпути туда.

На языке у него вертелось «брось, Сеско, только не я», но онне успел произнести эти слова, как Лаверн вскочила с тем же сумасшедшим,хмельным выражением в глазах

(или это было пиво?):

– Я – за!

– Так едем! – Дийк оглянулся на Рэнди. – Как ты, Панчо?

Тут Рэнди взглянул на Рейчел и уловил в ее глазах отчаяние.Что до него, то Дийк и Лаверн могли смотаться вместе на озеро Каскейд, а потомвязнуть в снегу всю ночь на скорости сорока миль; нет, его не обрадует, если онузнает, что они вытрахивали друг другу мозги... – и не удивит. Но выражение вглазах Рейчел, эта тоска...

– А-а-ах, СЕСКО! – крикнул Рэнди.

– А-а-ах, ПАНЧО! – радостно крикнул в ответ Дийк.

Они хлопнули ладонью о ладонь.

Рэнди был на полдороге к плоту, когда заметил темное пятно вводе. Оно было за плотом, левее него и ближе к середине озера. Еще пять минут,и он не отличил бы его от теней сгущающихся сумерек... если бы вообще заметил.«Мазутное пятно?» – подумал он, все еще с силой рассекая воду, смутно осознаваявсплески рук и ног девушек за спиной. Но откуда в октябре на пустынном озеремогло появиться мазутное пятно? И оно такое странно круглое и маленькое – никакне больше пяти футов в диаметре...

– У-у-ух! – снова закричал Дийк, и Рэнди посмотрел в егосторону. Дийк поднимался по лесенке сбоку плота, встряхиваясь точно собака Какделишки, Панчо?

– Отлично! – крикнул он в ответ, поднажав. Вообще-то всеоказалось значительно лучше, чем ему показалось сначала: просто надо былодвигаться. По его телу разливалась теплота, а мотор работал вовсю. Ончувствовал, как его сердце гонит кровь на повышенных оборотах, прогревая егоизнутри. У его родителей был дом на мысе Код, и там водичка бывала похолоднееэтой в середине июля.

– Панчо, ты думаешь, что сейчас тебе скверно, погоди, покане выберешься сюда! – злорадно завопил Дийк. Он подпрыгивал так, что плотраскачивался, и растирал тело обеими руками.

Рэнди забыл про мазутное пятно, пока его пальцы не уцепилисьза грубые выкрашенные белой краской ступеньки лестницы со стороны берега. И тутувидел его вновь. Оно немного приблизилось. Круглая темная блямба на воде вродебольшой родинки, колышущаяся на пологих волнах. Прежде оно было ярдах в сорокаот плота, А теперь расстояние сократилось вдвое. Как это может быть? Как... Тутон вылез из воды, и холодный воздух обжег ему кожу, обжег даже сильнее, чемвода, когда он в нее окунулся.

– У-у-ух, хреновина! – взвыл он со смехом, весь дрожа иежась в мокрых трусах.

– Панчо, ты есть ла большая жопа, – упоенно заявил Дийк. –Порядком прохладился? И уже трезвый? – добавил он, втаскивая Рэнди на плот.

– Я трезвый! Я трезвый! – Он принялся прыгать, как раньшеДийк, хлопая скрещенными руками по груди и животу. Они повернулись и посмотрелина девушек.

Рейчел обогнала Лаверн, которая плыла по-собачьи, и к томуже, как собака с притупившимися инстинктами.

– Вы, дамочки, в порядке? – заорал Дийк.

– Иди к черту, индюк! – откликнулась Лаверн, и Дийк опятьзахохотал.

Рэнди посмотрел вбок и увидел, что странное круглое пятноеще приблизилось – на десять ярдов – и продолжает приближаться. Оно плыло,круглое, симметричное, точно верх стального барабана, но оно колыхалось сволнами и, значит, не могло быть верхней частью твердого предмета. Внезапно егоохватил страх – безотчетный, но очень сильный.

– Плывите! – закричал он девушкам и нагнулся, чтобы схватитьРейчел за руку, когда она достигла лесенки, втащил ее на плот – она сильностукнулась коленом – он услышал звук удара.

– Ай! Э-эй! Что ты...

Лаверн оставалось одолеть футов десять. Рэнди снова погляделвбок и увидел, что круглое нечто касается стороны плота, обращенной от берега.Оно было темным, как мазут, но он не сомневался, что мазут тут ни при чем –слишком уж оно темное, слишком плотное, слишком... ровное.

– Рэнди, ты мне чуть ногу не сломал! Это, по-твоему,шутка...

– Лаверн! ПЛЫВИ! – Теперь это был не просто страх, теперьэто был ужас.