Вот тут Анастасия воззрилась на него с неподдельнымизумлением:

– Ты о ней слышал?

– Конечно. Такое смешное государство, где женщиныдерутся на мечах...

– Между прочим, меч и у меня есть, – сказалаАнастасия.

– Я понял. Я спешу вас заверить, что вовсе не принимаювас за одну из тех женщин, которые...

– Ну, те самые, – закончила за негоАнастасия. – Что ж, приятно слышать. Только не обращайся ко мне так,словно меня здесь несколько. У нас это не в обычае.

– Охотно, княжна. Тем более охотно, что по нашимобычаям обращение на «ты» является обращением к близким друзьям, и я поистинерад употреблять его в твой адрес, Анастасия.

«Прыткий, – подумала Анастасия, одарив его в мерузастенчивым взглядом. – Тем лучше. Сейчас начнет в гости звать, я полагаю.А немножко придушить его при нужде будет не столь уж трудно. Этим его ожерельемхотя бы, это просто делается, если уметь...»

Балт вынул круглый золотой предмет на цепочке, всмотрелся внего. Анастасия видела, что делает он это единственно с целью произвести на неевпечатление. Она увидела цифры, золотые стрелки и сообразила, что это часы. УКапитана, правда, были интереснее – там цифры сами сменяли друг друга,мелькали, отмеряя даже мгновения. Но девушке из смешного захолустья таких вещейузнать, понятно, неоткуда. А посему девушка из захолустья удивленно и широкораскрыла глаза, взмахнула ресницами (Анастасия уже заметила, что на мужчин этоотчего-то действует) и спросила:

– Это и есть знаменитые часы? Я о них столькослышала... Балт охотно, с гордостью продемонстрировал часы, будто сам ихвыдумал:

– Я бы с удовольствием преподнес их тебе, но меняостанавливают этикеты учтивости, ведь ты сама в первую очередь можешьрассердиться, ибо мы знакомы только что...

– Ну да, я даже имени твоего не знаю.

– Ярл, – сказал он и произнес имя, которогоАнастасия при всем желании не смогла бы выговорить, столько там было"ы" и "э". Впрочем, он великодушно заметил: – Но ты можешьназывать меня просто Ярл. Это то же, что и князь. Говорят, наши ярлы некогдазавоевали земли на восход, до океана, и правили там, неся культуру и знаниедиким племенам.

– Признаться, я об этом как-то не слышала, хотя самародом из тех мест, – сказала Анастасия. – Ну ладно. Пусть будет Ярл.Ты тоже любишь лошадей?

– Нет. Меня заинтересовала единственная девушка средитакого множества лошадников, к тому же столь прекрасная в своей красоте.

– А откуда ты знаешь про Империю?

– Мы многое знаем, – сказал он загадочно. – Взнаниях и искусных ремеслах мы преуспели, как ты можешь убедиться, видя моичасы.

Анастасия внутренне возликовала – теперь самым естественнымбыло задать ему вопрос, который она и задала миг спустя:

– А часы – это самое интересное, что у вас есть?

– Могу тебя заверить, что нет, – сказалЯрл. – Позволено ли мне будет набраться смелости и пригласить тебя в гостидля лицезрения других гораздо более удивительных вещей, и не будет ли этопринято за чрезмерную дерзость с моей стороны?

– Не будет, – весело заверила Анастасия, которойдвигали не один деловой расчет, а еще и откровенное любопытство. – Лишь быты только не забыл, что я – княжна Империи.

– Обещаю про это помнить, Анастасия, – сказал Ярл.Неподалеку, за спиной Ярла, неведомо откуда возник один из людей Стана,привалился спиной к столбу коновязи и, улучив момент, подмигнул Анастасии.Затем с полнейшим равнодушием отвернулся и стал глазеть на назревавшую в двухшагах драку. Анастасия облегченно вздохнула про себя – теперь будут знать, гдеона, знать, что дела у нее пошли удачно.

Вскоре они с Ярлом подошли к спуску в город. Городскимиворотами это место никак нельзя было назвать, входом тоже – квадратная яма,куда уходит широкая каменная лестница, освещенная какими-то странными фонарями– язычок синего пламени без копоти и дыма, в стеклянном шаре.

– Это газовое освещение, – важно сказал Ярл.

– А что это такое? – вполне искренне не понялаАнастасия.

– Ну... такой воздух, который горит.

– Занятно, – сказала она.

Они стали спускаться. В конце лестницы Анастасия увиделакованые ворота, распахнутые сейчас настежь. Несколько стражников в доспехах, сдвуручными мечами и секирами – весьма знакомо. Стражники поклонились Ярлу, аАнастасию пропустили лишь после того, как Ярл заверил, что она – не Мигрант.

– А что это такое? – спросила Анастасия.

– Ну... Мигрант – это такой злой дух, который пытаетсяпробраться в город и ночами пить кровь из жителей. Сплошь и рядом он предстаетв человеческом облике.

– Занятно, – повторила Анастасия.

Странно выглядела улица – словно город, убрав с домов крыши,накрыли наглухо колоссальной железной крышкой, как кастрюлю. Ну, а кроме этого– ничего удивительного. Мощеная брусчаткой мостовая, вывески лавок почти такиеже – калачи у пекарей, башмаки у сапожников, ключи у ремесленников по железу, ипрочая всячина, позволяющая легко угадать занятие хозяина. Только шума втрактирах почти не слышно, пьют чинно. И уличная толпа производит меньше шума.Сквозь огромные прямоугольники мутноватого стекла над головой льется слабыйсвет, и повсюду горят те же стеклянные фонари с язычками неподвижного почтисинего пламени. Никаких особенных чудес Анастасия не увидела, о чем незамедлила сказать Ярлу. Он в ответ осведомился, не хочет ли Анастасияприобрести себе часы. Понятно, она хотела, тем более что ее деньги имели здесьхождение.

Правда, хозяин вполне обыкновенной на вид ювелирной лавкисначала не хотел продавать ей часы (которых, кстати, и не было на прилавке),все требовал какую-то местную прописку. Анастасия сказала, что таких денег унее нет, только китежские, и собралась было уйти, но Ярл, сдвигая брови и делаязначительное лицо, пошептался с хозяином, и тот принес часы из задней комнаты.Ярл порывался заплатить сам, но Анастасия не позволила.

– И не скучно жить под землей? – спросила она,когда они вышли на улицу, провожаемые неодобрительным взглядом хозяина.

– Наоборот, – сказал Ярл. – Ибо мы независимыэтим путем образа жизни.

– А хлеб? Пашни?

– Хлеб всегда можно купить. Наши деньги еще лучше.Сравни со своими – чьи отчеканены искуснее?

– Меняемся на память? – сказала Анастасия, решив,что Капитану не помешает посмотреть на такую монету.

– Возьми так.

– Нет уж, меняемся.

– Ну хорошо. – Ярл отдал ей монету и соснисходительной усмешкой спрятал в карман китежскую. – Вот мы и пришли.

Они вошли в дом. Тяжелая портьера сомкнулась за спинойАнастасии. Она уселась в кресло, огляделась – комната как комната. Ярл взял состола синий стеклянный графин, налил в бокал рубиновую жидкость: