я им не угодил?! Где теперь обедать-ужинать? Пришлось тащиться в ресторан. Я выбрал тихое, спокойное заведение кварталах в трех от дома. Над входом красовалась вывеска «У дяди Коли». Идиот, этот дядя Коля, вяло подумал я. Ничего оригинальнее придумать не смог. За скудостью фантазии, вероятно, последует скудость ассортимента.

Швейцар, сделав широкий жест в сторону зала, открыл, было, рот, но приветственное слово застряло у него в горле. И долго еще слышался в гулком вестибюле надрывный кашель. Поперхнулся бедняга. Бывает. Выбор столика не занял много времени — в уголке, у окна. Страсть, как люблю закутки, кильдымчики, уютные места.

Зал был практически пуст. Тихо, спокойно, уютно. Официантов не наблюдалось. Несколько парочек тихо ворковали на другом конце зала. Чуть ближе трое парней, по виду студенты, увлеченно пили пиво. На большее, стало быть, и денег нет. И пьют, идиоты, по-американски — из горлышка, высоко вскидывая маленькие бутылочки, хотя на столе стоят фужеры. Понасмотрелись фильмов, где тупые янки сосут бутылочные горлышки, и весь газ вместе с пивом попадает к ним в желудки! Потом их раздувает и они пердят. Пернет, а его тут же спрашивают «ты в порядке?» А он отвечает «я не думаю, что это хорошая идея — пердеть в гостях». Но пердит ведь!

Стоп! Самое время остановиться. Я стал занудно-ворчлив и мелочно-язвителен! Неужели так повлиял уход Ленки? Нет, скорее, ее неожиданное, непонятное отвращение. И что я так про этих парней? Да пусть пьют, как хотят — это их дело. Давно ли сам считал копейки, чтобы попить пива? Теперь разбогател, благодаря некой силе, и уже, как все богатые, презираю бедных?!

Я встал и подошел к студентам. Глупо, конечно…

— Мужики… а что если я вас угощу обедом, с хорошей выпивкой? Скучно мне одному…

Реакция была не совсем та, что я мог предположить. Парни разом подняли головы, и в глазах их отразился ужас. Они молча повскакивали с мест и, толкая друг друга, ринулись к выходу. Интересно, за пиво они заплатили?

Вернувшись за свой столик, я почувствовал смятение. Ленка, потом Светлана, теперь, вот эти… Я вспомнил, как повариха, явно из последних сил превозмогая страх, просила у меня расчет. Она заикалась, умолкала на полуслове. Это она-то — неуемная болтушка, изо рта которой, слова вылетали, как пули из автомата «УЗИ». И когда я протянул ей пачку зеленых банкнот, она, даже не поблагодарив, помчалась к выходу. Что-то не то. Я думал — с ними, но теперь вижу — со мной. Я изменился. Я теперь внушаю людям ужас. Да где ж там официант?!

Я опять поднялся, и устало побрел в служебное помещение, где, по моим расчетам, прятались официанты. Послышался топот убегающих работников ресторана. Я прошел по всем подсобным помещениям, включая кухню — никого.

Вернувшись, я оглядел пустой зал. Сбежали все. Пустые столики, опрокинутые стулья. Любопытно. Кем же я им кажусь? Монстром, вампиром, гигантским пауком?

Но пообедать-то я должен?! Раз они не хотят меня обслужить…

Такой трапезы у меня еще не было! Со злостью поглощая шашлыки и антрекоты, запивая винами и коньяками, заедая все это салатами, я распевал тюремные песни, со смаком бил посуду и разбрасывал по залу пустые бутылки.

Когда приехала полиция, я, откинувшись на стуле и отдуваясь, ковырял в зубах. Не сказать, что я был в стельку пьян — внутреннее напряжение не позволяло алкоголю подействовать в полную силу. Одна мысль постоянно крутилась в голове — почему? Почему я стал невыносим для других? И Ленка… когда мы на расстоянии играли в виртуальный секс, она возбудилась, как обычно. Но стоило подойти ближе… А Светлана уже и на расстоянии не могла меня выносить… А в ресторане, вообще все сбежали, едва заслышав мои шаги… Хотя, нет, парни, сбежали не сразу, а вот, другие…

Три человека в форме — лейтенант и два сержанта — медленно приближались к моему заваленному объедками столику.

Что же, мне… теперь — так и жить? Так и жить — одному, наблюдая вокруг себя ужас и повальное бегство? Я громко икнул. Вот бы таких солдат… побольше… то-то неприятель бы… побежал…

— …документы, — услышал я краем уха.

Но как… такую армию создать? Как… в ней служить? Кому? Если все будут пугать друг друга… Я поднял, наконец, мутный взор.

Доблестные работники правоохранительных органов застряли в дверях. Ну, не смогли они все трое одновременно протиснуться в дверь!

Да… армия… а пошли они все от меня! Пусть бегут! Я, изрядно шатаясь — все-таки спиртное, в конце концов, подействовало — на пружинящих ногах пошел к выходу. Машины с мигалками заполонили всю улицу.

Кто-то что-то кричит в мегафон… Вот идиоты! Потом мегафон замолкает, и раздаются редкие выстрелы. Стреляют со страха? А, может, стреляются? Жаль, если так… дураков всегда жаль… Вот, может… хорошие люди… но дураки…

Вокруг меня сыпалась штукатурка. Откуда? А, ну да, ну да, я же иду вдоль стенки… Надо так и шагать вдоль стенки, иначе свалишься… А стреляют, значит, в меня? Одно слово — ду…ра…ки.

Домой я пришел на автопилоте. Долго тупо смотрел в зеркало на свою пьяную рожу. Как же теперь жить?

А жить приходилось. Продукты мне доставляли на дом. Я со второго этажа давал указание оставить коробки на крыльце, а деньги взять в почтовом ящике. И сдачи не надо.

Единственным развлечением теперь били «вызовы». Мне показывалась картинка преступления, в момент я оказывался там и страшно карал преступника. Вопреки моему прогнозу преступления, на которые меня «вызывали» не становились мельче. Все те же изнасилования малолетних, нанесение смертельных побоев детям, невероятные по жестокости убийства. И за все это я карал едва ли не более жестоко: отрывал конечности, разрывал на куски, размазывал — в буквальном смысле — по стенке. Постепенно, по мере приобретения опыта, я перестал нуждаться в подсказках Дьявола. Некоторое время он еще показывал мне какие-то намеки на картинку, но вскоре, сосредоточившись, я и сам мог почувствовать, где требовалась моя помощь. Радиус действия моей силы все увеличивался. Нечеловеческие, сатанинские возможности — тоже. Я делал скользящий шаг в сторону и оказывался на месте очередного гнусного преступления. Не желая больше слышать о себе в новостях, я научился