знать полное ФИО и год рождения. Не существовало больше этих будок, как и многого из далекого детства.

Чтобы убить время, я стал разбирать в ящике шкафа старый хлам и искать набор моих старых отмычек. Работая несколько лет в частном сыске, мне пришлось освоить и эту технику, пару раз она оказалась очень полезной. Это немного меня отвлекло, поэтому только в конце этого занятия, мне пришла в голову мысль — не дожидаться звонка Седова, а ехать к менеджеру клуба, который мне утром отказался сказать по телефону адрес Ураева. Увидев мой полицейский пропуск, он бы сейчас мне не отказал. Но прошло уже более часа, и ехать куда-то к нему было уже поздно, Седов должен был вот-вот позвонить. Я нашел свои отмычки, протер их, смазал, и Седов как раз позвонил:

— Коля, я решил поехать с тобой. Да, к Ураеву. Ведь Кашин не отменил своего распоряжения сопровождать тебя в твоих вылазках. Буду придерживаться его приказа. Забери меня напротив памятника «Стерегущему», это нам по пути. Но если Ураев тебя не приглашал, то его, наверное, нет дома, и напрасно мы к нему едем.

— Тогда осмотрим квартиру.

— Я не умею без ключей открывать замки.

— Я умею.

Через полчаса я тормознул в том месте и забрал его. Он сел в машину, в бронежилете, с полицейской рацией на груди, и с «макаровым» в кобуре. В первый раз я видел его в таком снаряжении.

Около дома Ураева на стоянке было много машин, и, проползая мимо них, я искал глазами белую «Ауди» — ее тут не оказалось. Наконец, я нашел свободное место и остановился.

— Гроза начинается, уже капает, — сказал Седов, выставив ладонь и вылезая из машины. — Как душно! Сниму-ка я этот бронник.

— Только свою кобуру с пистолетом не снимай.

— Смеешься.

Мы поднялись на лифте и остановились у двери квартиры Ураева. Несколько секунд прислушивались к звукам за дверью — тишина, потом я позвонил, и снова мы ловили звуки, потом еще звонили, наконец, я вынул из кармана отмычки.

— А это зачем? — сказал Седов. — Это нехорошо. Так мы не договаривались.

— Сергей, мы с тобой недавно сумели договориться в «Новых крестах» о сим-карте, — и оказалось, не напрасно. Я тебя очень прошу, закрой и на это глаза, пожалуйста. Ведь Кашин не приказал тебе вязать меня и держать! Я сам взломаю эту дверь, а ты, все равно, не можешь ничего сделать против депутата — так всем и расскажем. Сережа, нам надо спасать Алену!

— Плохо это кончится. Лучше не надо, Коля. Пожалуйста.

Но я его тогда не послушал. Оба дверных замка были новой, неизвестной мне конструкции, но и они, в конце концов, поддались моим старым инструментам, даже при одной только здоровой руке. Седов не помогал, он даже отступил назад, но когда я открыл дверь, он сразу хотел войти и вынул пистолет, тогда я его остановил:

— Я первым войду. Квартиру взломал я, поэтому так будет юридически честнее. Если что — вали потом все на меня.

Мы тихо вошли, долго опять прислушивались, но слышен был только шум начинавшегося дождя за окнами, потом очень осторожно закрыли за собой дверь. Общались только жестами. Квартира была двухкомнатной. Ванну и туалет оставили на потом. Нам нужно было найти хоть что-нибудь, что позволило бы без проволочек оформить Ураеву арест и обыск — пятна крови, признаки насилия, или что-нибудь из того, что обычно находят в домах маньяков: фото мертвых тел, окровавленная одежда или аксессуары «на память», органы и части тел в холодильнике и тому подобное. Ничего из этого «на поверхности» пока не было видно. Это успокаивало, но не утешало. Седов выбрал себе большую комнату, а я сразу прошел в маленькую, в спальню. Когда я в нее вошел, в подоконник снаружи уже со звоном колотили крупные капли дождя, потом свернула и грохнула первая молния.

Спальня сексуального маньяка… Глаза у меня разбегались, тут столько всего могло найтись, но времени на это «все» у нас не было. Рукой в хлопковой перчатке я открыл секретер и аккуратно перебрал в его секциях бумаги. Оба паспорта, гражданский и заграничный, были здесь же, сверху, и я сразу положил их себе в карман. Я начал арестовывать Ураева с этой же секунды, не надеясь больше на расторопность правоохранительной системы.

Прошло около десяти минут, как мы вошли. Все это время я стоял спиной к закрытой двери, весь погруженный в поиск улик, и из-за шума дождя и грохота молний слишком поздно услыхал за ней новые, настораживающие звуки. Однако подсознательно я все-таки ощутил опасность за спиной, повернулся и очень тихо и легко взялся здоровой рукой за ручку двери, не нажимая на нее. Вдруг я почувствовал, как эта ручка в моей руке сама начала медленно поворачиваться, опускаться, отодвигая защелку, и дверь передо мной начала медленно открываться, образуя щель. Кто-то тянул дверь с другой стороны, медленно и очень осторожно. С кем-то мы вместе держались за ручки одной и той же двери. Но я первым понял это, а другой человек, похоже, еще нет.

Вдруг тот, на другой стороне, резко рванул дверь на себя, но я сумел удержаться одной рукой за свою ручку, не выпустить ее, но меня бросило с дверью вперед, и мы с ним почти столкнулись. Но я уже понимал, что происходит, а тот еще нет. По его лицу, в нескольких сантиметрах от меня, я увидал, как он на мгновение растерялся. И сразу я заметил слева его руку, поднимающуюся с ножом. Моя же левая рука, в гипсе, не могла даже приподняться, чтобы этот нож остановить. Я резко рванул дверь на себя, закрывая ее, но тот успел просунуть руку с ножом в щель между косяком. И сразу эта рука, высунутая по локоть, начала ножом искать меня, наудачу колоть и рубить рядом с моей ладонью, вцепившейся в ручку двери. У меня в голове, как будто вспыхнуло — «все, конец, с одной рукой мне не устоять…», и я со всей силы, спасая свою жизнь, рванул ручку на себя и выдернул у него из руки дверь. Тот не смог ее удержать, подался вперед с закрывающейся дверью, однако еще просовывая в щель свою правую руку с ножом и продолжая рубить им воздух в сантиметрах от моей ладони. Я повис на своей ручке, но не мог ее перетянуть до конца. В натужном усилии я откинулся назад спиной, добавляя веса, и дверь поддалась, начала медленно закрываться. Последнее что