ужас видел. Бежал сюда, себя не помня. А как увидел Яррина, одного и в преспокойном состоянии, думал убью.

– Зачем? – ахнула я.

– Думал, ты там остался.

– Точно! Вытащил я Таная из подземелья немного подышать свежим воздухом и хватит, убрал за ненадобностью обратно. Так, что ли? – ехидно прокомментировал Яррин, не скрывая издевательского смеха.

– В голове от страха помешалось, – признался Лотт, с сожалением посматривая на меня.

– Так что там с башней? – вернул Яррин разговор в нужное ему русло. – И с бандой?

– Башни нет. А люди… Не знаю, успел ли кто выскочить, когда началось разрушение.

– Думаешь, ритуал?

– Не знаю, но магия там точно присутствовала. Так сказать, сверкало не хуже фейерверков.

– Это мы с Танаем даже отсюда заметили. Вот только в звездных башнях обычно столько древних заклинаний напичкано, что и без ритуалов зрелищно полыхает.

– Тогда ничего не скажу. Специалисты наверняка вызваны, скоро слухи пойдут, вот и узнаем точнее. Сейчас здесь делать нечего. Идемте в академию. Если выйти из леса и остановить рейсовый экипаж, быстрее будет. Вряд ли Танай осилит весь путь пешком.

Всю дорогу Яррин шел, оттирая меня подальше от Лотта. Зверь если и заметил это, то не подал виду. Я же старалась улавливать указываемое мне направление с половины жеста и не рисковать. Раз Яррин не считает нужным раскрывать перед Лоттом все карты, так тому и быть. Я тоже не особо рвалась к откровенности, все-таки проживание в одной комнате с представителем противоположного пола создает свои неудобства и неловкость. Зачем мне смущенные взгляды и лишнее внимание?

– Задержись, Лотт, на пару слов, – попросил Яррин, таким образом позволив мне в одиночестве добежать до спальни и спокойно принять душ.

К приходу зверя я уже чистая и разморенная лежала в постели, тихонько посапывая. Проспала до самого вечера.

Вернувшийся из города Эдгард, как и ожидалось, ничего особенного не заметил. По пути в столовую и за ужином парень самозабвенно трещал о том, как замечательно они с родителями провели время вместе.

– В следующий раз обязательно пойдешь со мной, – подвел итог он, мечтательно улыбаясь.

– Посмотрим, – еле выговорила я набитым ртом. Ела, будто не в себя. Пища казалась необычайно вкусной, а ощущение сытости все не наступало.

– Ты вон без меня даже оголодал, – сделал странный вывод Эдгард. – И побледнел. Наверное, от книг не отрывался. Признавайся!

– А ты лыбишься, с того момента как вернулся, будто на свидание ходил, а не с родителями встречался.

– Одно другому не помеха, – засмущался маг. – Матушка встретила знакомую, решили вместе пообедать. Та дочку привела, ну и…

– Небось, красавица? – включился в наш разговор Атэнн и подмигнул Эдгарду.

– Луна и солнце меркнут перед ее красотой! – с готовностью ответил тот.

– Да ты поэт! – восхитилась я.

– Влюбился, – определил Атэнн.

А я с интересом заглянула в лицо брату, в этот момент необычайно одухотворенное и светящееся нежностью к незнакомке. Чудеса. Таким мне Эдгарда не доводилось видеть.

Но какое бы жгучее любопытство я ни испытывала к начавшемуся разговору и советам, посыпавшимся со всех сторон на влюбленного, мне пришлось подняться и отправиться в спальню. После обильного ужина глаза снова слипались, а ноги еле держали меня. Кажется, я заснула даже прежде, чем моя голова коснулась подушки.

Но, как выяснилось позже, я потеряла немного. Разве что на реакцию Эдгарда стоило полюбоваться, когда опытные в любовных делах лиэры давали ему ценные рекомендации по обольщению благородной лии. Гораздо интереснее оказалось потом, когда брат приступил к претворению в жизнь дружеских советов.

– Я совершенно не понимаю женщин! – стенал Эдгард, пиная сугробы, выровненные при помощи магии вдоль очищенных от снега дорожек.

Зима незаметно вытесняла осень с законного пьедестала. Ночные заморозки и обильные снегопады напоминали о неминуемом приближении льдянника – по-нашему декабря.

– Ты мужчина, тебе и не полагается их понимать, – привычно утешала я брата, сопереживая всей душой.

– Но я хочу показать Улине свой интерес! Завоевать ее расположение!

– Для этого понимать женщин вовсе не обязательно, достаточно четко следовать установленным правилам.

– Альт с Атэнном тоже так говорили. Только на дорогущий торт из лучшей кондитерской Улина скривила носик, а набор кремов и коробку с ароматным мылом и вовсе отправила в богадельню. Мол, им там нужнее.

– Обычно девушки сидят на диетах, и торт – коварный убийца их стройных фигур, – попыталась я объяснить логику неизвестной мне Улины. – Кремами ты дал понять, что ее красота нуждается в улучшении. А мыло – худший из подарков любимой. Будто ты сомневаешься в ее чистоте.

– Примерно что-то подобное она мне и бросила в лицо.

– А ты?

– Отправил ей бриллиантовый гарнитур. Гэрп клялся, что все женщины обожают драгоценности. Но Улина вернула его с припиской больше не беспокоить ее. Это как? А?

– У вас пока не те отношения, чтобы дарить драгоценности. Это неприлично.

– Уже понял. Но я не собираюсь сдаваться!

– Правда?

– У меня имеются в запасе отличные идеи!

– Какие?

– Завтра расскажу. Не люблю заранее хвастать.

Быть может, мне следовало нажать на Эдгарда и потребовать рассказать все немедленно, но я этого не сделала. К моему стыду, причиной тому стала не столько природная деликатность, на которую я сама себе сослалась, сколько смесь кипящих во мне всевозможных мыслей и чувств. Я эгоистично сконцентрировалась на себе.

Пока Эдгард пел оды возлюбленной Улине, мои размышления кружились возле темы «Неужели мне правда нравится Яррин». Раньше я старательно гнала от себя подобные вопросы, прекрасно осознавая их бессмысленность, но сейчас они прорывались вопреки моему желанию.

Насколько сильно нравится? Достаточно, чтобы хотеть остаться в этом странном мире, где мне совершенно нет места? И какой в том резон, если заведомо ясно – у нас с Яррином нет будущего? А возможно, то и не любовь вовсе, а естественная человеческая благодарность? Он меня не раз спасал, рискуя жизнью. Чего уж тут, любая девушка растает, оказавшись под защитой отважного рыцаря. Однако следует помнить, что Яррин это делал не по велению души, а из-за данного отцу обещания. Поцелуй тоже не показатель его нежных чувств, звериная сущность вызвала страсть к самке, не зря он постоянно принюхивался ко мне. И на минуточку, в тот момент даже не предполагал, что я из низшей расы.

Из всего перечисленного можно сделать единственно верный вывод – важно хорошенько постараться, чтобы вернуться в свой мир. В этом мне как минимум оставаться опасно, а как максимум – грозит разбитым сердцем и крупными неприятностями с властями, если обнаружится мое пусть и невольное, но попаданство.

В том, что на меня открыта охота, сомневаться уже не