– Кажется, к нам Макар идет, – сказала она.

Но человек, шедший по дороге, вовсе не собирался заходить кним – он направлялся к магазину.

Бабкин привстал и тоже посмотрел в окно.

– Это не Макар. – Он вернулся обратно и принялсякупать в сметане очередной сырник. – Это студентик, который тут дачу снялна лето. Похож на Макара, но только отдаленно.

– А я его знаю, – внезапно сказала Ирина,подошедшая к окну. – Дядя Сережа, я его знаю! Он к нам приходил!

– Когда? – удивилась Маша.

– После того, как папу арестовали. – В голосе Ириныслышалось возбуждение, и Бабкин отпустил свой сырник, глядя на раскрасневшуюсядевочку. – Он очень странный… мы с ним чуть не подрались.

И она рассказала изумленным Маше и Сергею подробности визитаКопушина.

– Почему же ты нам ничего не сказала? – возмутиласьМаша. – Мы бы с ним поговорили!

– Мне самой было неловко, тетя Маша, – призналасьИра. – Я на него так набросилась… Прямо хотелось ему лицо расцарапать,честное слово! А потом подошел Степан Андреевич и порвал ему футболку.

– Степан Андреевич? – переспросил внимательнослушавший Бабкин. – Лесник?

– Да, Лесник. Он его прогнал и велел ко мне и к мамебольше не подходить.

– А что этот… Раскольников?

– Раскольников? – Глаза Ирины расширились. –Ничего себе фамилия! Он… в общем, он ушел. Когда Степан Андреевич разорвал емуфутболку, у него лицо стало белое, такое, как будто он его застрелить былготов, только ему пистолета не хватало. Ой… – Девочка перевела беспомощныйвзгляд на Машу. – Тетя Маша, ведь Лесника…

– Понятно, – торопливо сказал Бабкин и сноваподошел к окну, наблюдая за студентом, возвращающимся из магазина. – Вонон идет, наш красавец.

– Сразу видно, что приезжий, – пренебрежительнозаметил Костя.

– Почему?

– Потому что все местные знают, что магазин раньшедвенадцати не откроется. Если продавщица проспится к тому времени. А если непроспится – то в обед.

Маша только собиралась спросить, откуда у ее сына такаяосведомленность, как Бабкин пошел к двери, утирая на ходу губы полотенцем.

– Спасибо за завтрак, – быстро сказал он. –Господин Раскольников решил прогуляться, а я хочу составить ему компанию. Нестоит упускать такой прекрасный случай.

И торопливо вышел, оставив последний сырник плавающим втарелке со сметаной.

Сергей прошел несколько шагов, но тут калитка соседнего домаотворилась, и оттуда вышел Макар.

– Здорово! – Бабкин увлек его за собой, не спускаяглаз с фигуры студента, завернувшего в прогон. – Пошли, дело есть.

– Как спалось? – осведомился Макар. – Япровел незабываемую ночь, шарахаясь по огородам.

И в ответ на безмолвный вопрос в глазах напарника Илюшинкоротко рассказал, как выслеживал ночью убийцу, а наткнулся на любовников.

– Это противно, но не противозаконно, – закончилон. – А теперь признавайся, куда мы идем.

В двух словах Сергей повторил ему рассказ Ирины и остановился.Они уже вышли за деревню и теперь стояли на проселочной дороге, от которой чутьдальше ответвлялась тропинка, ведущая на озеро. На нее-то и свернул тот, когоони преследовали.

– Макар, подожди… – Бабкин помотал головой, словнопрогоняя сон. – На хрена мы за ним пошли, а? Что-то я со всеми этимиубийствами совсем стал плох на голову. Идет себе чувак на озеро, а мы с тобойза ним, как дети. Пошли обратно.

И он сделал шаг назад, но Макар удержал его, нахмурившись инапряженно обдумывая что-то.

– Нет, давай все-таки еще пройдемся. День хороший,птички поют… Я, правда, не завтракал, но с помощью твоей тети компенсируюобедом. А также полдником и ужином.

– Зачем, Макар? – Бабкин стоял на месте,непонимающе глядя на него. – Ну ладно, я сглупил, так зачем продолжатьглупость?

Но Илюшин уже шагал по дороге, высматривая Раскольникова,успевшего скрыться вдали. Бабкин тяжело вздохнул и пошел за ним, жалея, что сутра надел штаны, а не шорты. День становился жарким.

Родион Копушин торопливо шел по тропинке, иногда сбиваяладонью кузнечиков с цветов. Шмелей и пчел не трогал, потому что кусачихнасекомых он панически боялся. Ему вообще не нравилось идти по полю, нодеваться было некуда – место он выбирал сам, и выбирал тщательно. Правда, одинраз ему все равно не повезло – его заметили двое приезжих, но тогда онвыкрутился. Второй раз ошибку допустить нельзя, тем более что в деревнепостоянно крутятся новые оперативники, присланные в дополнение к старым.

«Идиоты! – фыркнул Родион. – В малюсенькой деревнене могут найти убийцу».

Он вспомнил про мужика, которого арестовали после егопоказаний, и неприятная мысль кольнула Копушина: после второго убийстваарестованного могут и отпустить. Кто знает, что придет в голову придуркам,ведущим расследование. Если бы Родион мог, то сделал бы все, что толькозависело от него, чтобы отец маленькой дряни, посмевшей ударить его, оставалсяза решеткой. Он помнил ее лицо – жалкое, растерянное, когда он с такимудовольствием смеялся над ней. О том, что потом пришел Лесник и что тот сделал,Копушин предпочитал не вспоминать, хотя глубокое, радостное удовлетворениеподнималось в нем при одной только мысли: его обидчик лежит сейчас в морге срасколотым черепом, и патологоанатом вырезает из него печенку.

Насчет вырезания печенки Копушин придумал сам, посколькупонятия не имел, что именно делает с трупом патологоанатом. Но деталь пришласьему по вкусу. «Надо бы запомнить, – сказал он себе. – Потомпригодится».

Впереди показалось раскидистое дерево, и Родион остановился,приглядываясь. Затем свернул с тропы и пошел по полю, раздвигая руками цветы иколоски.

– Куда это он? – удивился Бабкин.

Они провожали взглядом студента, приближающегося к липе. УМакара мелькнуло нехорошее подозрение, но он прогнал его от себя.

– Меду решил набрать, – отозвался он. –Может, там улей в дупле? Кстати, а он не сказал нам, где учится?

– Не-а. Зачем тебе?

– Так, – неопределенно ответил Макар, –просто подумалось. Знаешь, Серега, пойдем-ка за ним. Есть у меня одно гаденькоепредчувствие…

Бабкин только хмыкнул в ответ. Если Илюшин говорил, что унего есть предчувствие, то в девяти случаях из десяти оно оправдывалось. Емусамому казалось, что, как и в прошлый раз, они наткнутся на студента,валяющегося на травке и с удовольствием посмеивающегося над ними. Дураком Бабкинувыглядеть не хотелось, но спорить с Макаром было бесполезно.

Утирая со лба пот, он поплелся за другом, опередившим его надесять шагов. Макар шагал по полю легко и непринужденно, как по пешеходнойулице. «Словно тренировался», – пыхтя, подумал Бабкин. По спине стекалиручейки пота, и он с вожделением предвкушал, как окажется в прохладной тенидерева, раскинувшего зеленые ветви над травой. «Фиг с ним, со студентом, –решил Сергей. – Пусть смеется. Лишь бы дойти скорее».