Маша оглянулась, увидела, что он приближается… руки его былисовсем рядом! – и с пронзительным воплем так тряхнула Жако, что тот покачнулсяи невольно шагнул в комнату, немного освободив дверь. Маша проскользнула воткрывшуюся щель и ринулась было по коридору, но ее остановил рев, в которомбыли страх и боль смертельно раненного зверя. Это был вихрь, ураган звука,который повалил Машу на пол. Она в ужасе обернулась, уверенная, что Григорийсхватил Жако и тот бьется в страхе, зовет на помощь, однако в отверстом проемеувидела, что разбойник стоит на коленях, простирая руки… Болото куда-то исчезлоиз комнаты, словно бы вмиг высохло со всеми своими змеями и призраками, илунная ночь сменилась пасмурным деньком. Маша различила толпу народа,собравшуюся возле эшафота.

На помосте поник полубесчувственный человек, поддерживаемыйпомощниками палача. Он был босиком, полуодет, лицо завешено черным покрывалом.Из правого плеча хлестала кровь, – отрубленная рука валялась на помосте; апалач вновь заносил свой топор, чтобы теперь срубить преступнику голову…

– Брат! – взвыл Жако. – Прости меня, брат! Это я, это ведья!..

– Ну да, я так и думал, – раздался вдруг спокойный голос, иМаша даже подскочила от неожиданности.

Рядом с ней стоял Вайян, с любопытством заглядывая вкомнату. В это время голова казненного слетела с плеч, и Жако распростерся наполу.

– Я так и полагал, что тут дело нечисто! – с видом врача,изрекающего смертельный диагноз, произнес Вайян. – Наш Жако, разумеется, самприкончил своего батюшку ради нескольких золотых, а всю вину каким-то образомхладнокровно свалил на брата. После пыток его казнили как отцеубийцу, а на долюЖако остались только пытки совести… тоже весьма мучительные, как видно! – Онпрезрительно кивнул на бесчувственное тело своего сообщника и повернулся кМаше: – А что же привиделось вам, belle dame [51], когда вы так отчаянно звалина помощь?

Маша непонимающе воззрилась на него:

– При-ви-де-лось?..

Он с лукавой улыбкою кивнул:

– Да, да, вот именно!

Маша закрыла лицо руками.

– Привиделось… Так это было видение? Не явь?!

Она жалобно воззрилась на Вайяна, и тот успокаивающе взял ееза руку:

– Ma foi! [52] Не хотел бы я оказаться на вашем месте!Вообще-то я не ожидал, что сие испытание окажется столь действенным. Ведь выуже готовы были согласиться на все наши условия, и, не войди дурак Жако в этуотравленную комнату, вы уже сейчас писали бы свое завещание!

– Отравленную комнату? – повторила Маша. – Так, значит…

– Да, да, конечно! – закивал Вайян. – Все дело в mauditcharme, которые навел на вас дым. Человек видит самое страшное, что испытал вжизни. Этот дьявольский порошок дала нам наша… дал нам наш наниматель, несомневаясь, что с его помощью мы добьемся от вас чего угодно, и, ma foi, таконо и вышло бы, когда б Жако не сплоховал.

– Maudit charme… проклятые чары, – пробормотала Маша, как быне в силах понять, что произошло.

Не в силах понять?! А что тут понимать?! Жако подправилогонь в камине и всыпал туда порошок, рождающий страшные видения! Она едва неугодила в ловушку, расставленную, надо признать, весьма хитро. Да и кто неугодил бы на ее месте?! Даже если Жако… Озноб опять пробежал по спине Маши привоспоминании о призраках, однако она только передернула досадливо плечами:воспоминаниям и переживаниям она предастся потом, когда на это будет время.Сейчас же ее куда больше интересовала обмолвка Вайяна: «Наша… наш наниматель…»Он, конечно, говорил о человеке, который приказал им похитить Машу и добиться,чтобы она написала это проклятое завещание… и сначала он сказал «la nфtre» –наша, а не «le nфtre» – наш. La nфtre! Значит, это женщина?..

Догадка мало чем помогла. Ни одной женщины, которая была быготова на убийство ради того, чтобы завладеть ее состоянием, Маша не только незнала, но и представить себе не могла.

Хорошо, об этом она тоже подумает потом, на досуге. Сейчасже надо ловить удачу: самый страшный из ее стражей лежит в бесчувствии, осталсятолько один… как бы справиться с ним?

Что делать? Оттолкнуть Вайяна и броситься бежать? В двасчета догонит – да и куда бежать-то? Надо что-то похитрее придумать, как-товоспользоваться отсутствием Жако! Она в отчаянии обхватила руками плечи, незная, что делать.

– Вы совсем замерзли! – заботливо воскликнул Вайян. –Пойдемте со мной – тут есть одна комната, там тепло, горит огонь.

– Огонь?! – вскинулась в ужасе Маша, но Вайян успокаивающеулыбнулся:

– Обыкновенный огонь в обыкновенном камине. Вам ничего неугрожает, поверьте.

Он взял Машу за руку – пальцы у него были теплые, крепкие, иона даже с радостью ухватилась за них. Пройдя несколько шагов по коридору, онидолго спускались и опять шли коридорами, пока Вайян не толкнул какую-то дверь ис поклоном не пропустил Машу в небольшую комнату, поменьше той, где онанатерпелась столько страхов, но гораздо чище и уютнее, даже с кроватью валькове. В камине пылал огонь, на который Маша сперва взглянула с опаскою, апотом с радостью протянула к нему руки: от страха она снова озябла.

Вайян хлопотал вокруг нее: набросил на плечи свою куртку стаким почтительным выражением лица, что Маша не нашлась отказаться; поставилпрямо на полено, которое лизал огонь, ковшик, куда налил вина из кувшина.Несколько капель упало в огонь, и в воздухе распространился дивный ароматпеченых яблок.

Маша улыбнулась, полузакрыв глаза: печеные яблоки излюбавинского сада! Любимое лакомство ее и Алешки! Но сейчас было не до блаженныхгрез.

– Жако тоже придет сюда? – настороженно спросила Маша,думая: неспроста Вайян так вокруг увивается – не иначе, готовит пленницу кновому испытанию.

Однако Вайян рассеянно оглянулся:

– Не волнуйтесь. Жако без памяти не меньше часу проваляется,да еще, будем надеяться, головой стукнулся весьма крепко. Пусть отдохнет. И мы,– он повернулся к Маше, и в свете пламени сверкнула его лукавая улыбка, – и мыотдохнем от него!

Он задержал на ней свой взгляд, будто вложил в свои словакакой-то особый смысл, но Маша, отчего-то смутившись, отвела глаза.