– Понимаете, – продолжала я, –каждый детектив прежде всего задает вопрос: кому это выгодно? Семен Кузьмич былчеловеком интеллигентным, мягким, он никому не сделал зла, коммерцией незанимался, долгов не имел, зато обладал неплохой коллекцией драгоценностей,просторной квартирой, антикварной мебелью, дачей. Все это, как вы понимаете,стоит денег. Поэтому возникает естественный вопрос: кому достанется наследство?

– Его последней жене, – сохраняяспокойствие, ответила Лена.

– Она мертва, я же только что сказала –Ирину тоже убили.

– Ее детям.

– Их нет, Ира сирота, у нее никого небыло.

– Ну тогда не знаю, – растеряласьЛена, – наверное, отойдет государству…

– Вы можете потребовать свою долю.

– Я?!

– Ну да, ваша дочка им внучкойприходится, вот она-то имеет все права.

– Жанна, – начала было Лена, но яудивленно воскликнула:

– Жанна? Разве ее не Женя зовут?

– По паспорту она Евгения, –пояснила Лена, – но девочке имя не нравилось, вот она и велела звать ееЖанной. Очень она на меня сердилась в подростковом возрасте, все кричала:«Додумалась! В честь подлеца обозвала! Не смей даже произносить: «Женя»! Жанная!» Только никаких ценностей мы не получим.

– Почему?

Лена сердито переложила бумаги.

– Брак наш с Евгением никогда нерегистрировался, девочку он не признал, по закону никаких прав на имуществоБаратянских мы не имеем!

– Но есть еще один человек, –медленно сказала я, – он-то без проблем получит все.

– И кто же?

– Евгений.

Лена с шумом вздохнула:

– Он… умер. Давно. Жанночка еще совсеммаленькой была. Мне Розалия Львовна сказала.

– Думается, она соврала.

– Господи, – отшатнуласьЛена, – с чего вы взяли?

– Простая психология, – объяснилая, – вспомнила кое-какие рассказы. После кончины Жени и мать, и отецбольше не упоминали его имени, быстро сделали ремонт в комнате и словно забылио горячо любимом сыне. Странно, правда? Думается, он жив, просто родителиотказались от него по непонятной пока причине.

Лена нахмурилась, стала зачем-то открывать изакрывать ящики стола, затем сказала:

– Розалия Львовна давно умерла, тайнухранить незачем. Вы располагаете временем? Расскажу вам одну историю.

– Я никуда не тороплюсь, – заверилая и уселась поудобней.

– Розалия Львовна очень любиладрагоценности, – начала Лена, – постоянно носила серьги, броши,кольца, цепочки. Наверное, не слишком уместно являться на работу, обвесившись,словно новогодняя елка, но Баратянскую подобный вопрос не смущал. Ее «бижу» были экстра-класса, никаких стекляшек она не признавала, только бриллианты,изумруды, сапфиры, рубины – все настоящее, чистой воды, подлинный антиквариат.

Сотрудники библиотеки откровенно любовалисьукрашениями заведующей. Особенно привлекали внимание серьги в виде винограднойлозы из мелких черных жемчужин. Необыкновенная работа, теперешние мастера дажепод страхом смертной казни ничего подобного не сделают. А еще к этим серьгамприлагалась цепочка с кулоном, тоже в виде виноградной кисти.

Розалия Львовна частенько щеголяла в этомкомплекте, привлекая всеобщее внимание, иногда посетители библиотеки, проводивзаведующую взглядом, тихо спрашивали у выдававшей книги Лены:

– Откуда у нее такое? Дорогая вещица,наверное.

– У Розалии Львовны муж –профессор, – поясняла девушка, – может себе позволить купить жене,что ей нравится.

Как-то раз у Лены возник конфликт спосетительницей, недавно записавшейся в библиотеку, Радой Мастеровой. Поправилам читателям на руки выдавали только три книги, а Рада набрала аж семь ипринялась нагло настаивать:

– Мне все нужны!

Лена позвала Розалию Львовну. Покачивая своимиуникальными серьгами, заведующая явилась в читальный зал. Уяснив сутьконфликта, она твердо произнесла:

– Нет! Правила для всех одинаковы! Дажечлены общественного совета при библиотеке получают те же три книги. Исключениймы не делаем.

Это была неправда. И сотрудники хранилища, иих общественные помощники никак не ограничивались в количестве томов,забираемых временно домой. Более того, некоторым постоянным читателям спокойнодавали любой набор литературы. Но новенькой, совсем недавно записавшейся баберассчитывать было не на что. Поэтому позиция Розалии Львовны отнюдь не удивилаЛену, более того, она целиком и полностью ее разделяла. Действительно, наберетМастерова книжек и исчезнет! Озадачило ее другое. Обычно посетители, узнав отом, что не могут получить все, что хотят, начинали скандалить, грозились пойтив местную администрацию, а один дядечка даже полез драться. Мастерова же,сильно побледнев, вдруг воскликнула:

– Боже! Это ваши серьги?

Розалия Львовна попятилась.

– Вы предполагаете, что я ношу чужиедрагоценности? – изумленно спросила она.

– Может, кто поносить дал, –пробормотала Мастерова, наваливаясь на конторку.

Розалия Львовна пожала плечами и ушла. Радапродолжала висеть на стойке. Бледность на ее лице сменилась ярким румянцем.

– Так вы берете книги? – поторопилаее Лена. – Решайте скорей.

– Как зовут вашу заведующую? –прохрипела Рада.

– Розалия Львовна, – ответила Лена.

– Она москвичка?

Удивившись столь непонятному любопытству, Ленаответила:

– Розалия Львовна родилась в Ленинграде,пережила там блокаду, но уже очень давно живет в Москве.

Мастерова, оставив книги, пошла к выходу.Лена, подумав, что читательница решила поскандалить непосредственно в кабинетеу Розалии, занялась каталогом. Ничего особенного в происшествии не было, парураз в месяц в библиотеке случалось нечто подобное, и Лена бы преспокойно забылао Мастеровой, но история имела продолжение.