У меня был один-единственный природный ориентир — горы. Награнице степи и гор куда больше вероятность найти воду, растения, жизнь. Можетбыть, людей.

С другой стороны, чем дальше от гор, тем больше шансов дойтидо моря. А море — это уже однозначно жизнь.

Я постоял в нерешительности. Солнце садится на западе,горная гряда на юге. Лето, жара. Хочу ли я идти на юг?

Синяя стрелка компаса одобрительно кивнула.

Я пошел на север.

Не могло, не должно было быть случайностью мое появление вэтом мире. Я как-то разбудил свои дремлющие способности, более того, сталравным Коте и прочим особым функционалам — кураторам, акушерам… У меня нетповодка, я могу открывать порталы в пространстве… вот только когда и почему этопроисходит?

Ну, насчет «почему» у меня ответа нет. А вот как насчет«когда»?

Первый случай — перепугавшийся Котя пытается меня задушить.Мертвой хваткой вцепляется в горло, я уже задыхаюсь, мне не спастись… и вбеспомощной попытке отмахаться я наношу куратору чудовищный по силе удар. Котявышибает собой дверь машины и падает на снег, смятая дверца виснет на немжестяным воротником…

Ах, какие приятные воспоминания!

Что тогда происходило? Меня пытались убить. Страх, ярость,злость? Что привело в действие мои способности? Ситуация в общем-то оченьпохожа на нынешнюю…

Но ведь были и другие случаи!

Я замерзаю в ледяных пустынях Януса — и способности непоявляются.

Меня окружают полицейские в Эльбинге — я ничего не могуподелать.

Зато в городе Орле, убежав от арканцев, я сажусь в такси.Ситуация в общем-то уже не критическая. Но я веду непринужденный разговор сводителем о местных дорогах, а потом и вовсе откуда-то узнаю совершенноненужные мне подробности адюльтера, которому предается его супруга.

Значит, самое первое и напрашивающееся объяснение — ложное.Дело не в ярости. Я не добродушный доктор Джекил, превращающийся в свирепогоХайда. Тут что-то другое.

Все должно быть просто.

Даже проще, чем ярость и злость!

Я взмахнул рукой, будто ловя ускользающую догадку. Казалось,что стоит мне понять механизм «включения» способностей функционала — и я поймучто-то куда более важное. Пойму основы их силы, пойму нелогичность всехпараллельных миров с их многочисленными совпадениями и не менее многочисленнымиразличиями.

Что еще было общего в трех ситуациях?

Два раза под угрозой была моя жизнь. Один раз… один раз яоказался перед выбором. Вернуться в Москву или продолжить путь в Харьков.

Теплее?

Еще как теплее!

Польские пограничники не смогли бы меня задержать, Котяследил за происходящим. И на Янусе — то же самое. Но самое главное — у меня небыло никакого выбора. Я был вынужден уйти в ледяные пустыни, я не мог убежатьот полицейских. Я просто следовал единственно возможному пути.

А эти три раза я выбирал.

Умолять Котю о пощаде — или попытаться дать отпор.

Вернуться в Москву — или ехать в Харьков.

Сдаться арканцам — или вступить в безнадежный бой.

Выбор. Развилка моей судьбы.

Аркан управляет мирами, направляя их развитие в том или иномнаправлении. Выдернут из истории Сервантес — и нет Дон Кихота с Санчо Пансой.Нет того небольшого изменения в мозгах сотен и тысяч его современников,образованных и культурных людей, что пошатнет позиции церкви, напрочь покончитс эпохой рыцарства и средними веками. Ренессанс протекал чуть иначе, церковьсохранила позиции, технический прогресс затормозился. Исчезнув из реальности,Дон Кихот все-таки победил все ветряные мельницы на свете…

Но, ирония судьбы, более сильная церковь Тверди сочладопустимыми биологические исследования!

Нет, наверное, развилка произошла не только и не столькоиз-за неудачливого испанского писателя. Было еще множество факторов — отЦезаря, не преданного Брутом, и до Черчилля, писавшего философские трактатывместо политических мемуаров. Но в любом случае это метод работы функционалов —точечные изменения в истории, вмешательство в судьбы отдельных людей. И,видимо, способности функционалов тоже связаны с процессом выбора. Каждый раз,когда я оказываюсь перед выбором в своей судьбе, серьезным выбором, а недилеммой «чай пить или кофе», я получаю назад свои силы.

Что, впрочем, вовсе не гарантия правильного выбора.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Небо быстротемнело, загорались звезды. Я остановился и еще раз осмотрелся. Идти в темнотепо звездам? Чтобы потом лишиться сил и упасть под палящим солнцем?

Придется остановиться на ночлег. Эта точка в степи дляночлега ничуть не лучше и не хуже любой другой.

Я снял ранец, покрутил в руках рацион, но распечатывать нестал. Съел кусок шоколада, запил водой из фляги. Вроде бы на глоток-другойприложился — а фляжка на треть опустела. Аккуратнее надо, аккуратнее…

Ранец я пристроил под голову. Автомат под правую руку. Не точтобы я кого-то опасался, но вдруг…

В небе медленно разгорались звезды. Нигде не увидишь столькозвезд, как в ночной степи. Даже море светится искрами криля, отражает слабыйсвет звезд. А здесь была абсолютная тьма. Меня угораздило угодить в этот мир вноволуние — словно специально чтобы полюбоваться всеми красотами местного неба.

Уже засыпая, я подумал, что мне чудится далекий шум воды.Видимо, нервное. Заранее боюсь жажды…

Бывает так, что и в самой удобной постели, в самом спокойномрасположении духа не удается заснуть. Или заснешь, но ночью несколько разпроснешься. Или проспишь всю ночь, но утром встанешь разбитый и сонный.

А здесь — на поросшей сухой острой травой земле, спреследователями, способными в любой момент материализоваться рядом, послекровавой жестокой схватки — я открыл глаза с первыми лучами солнца, бодрый иготовый ко всему. И даже сон какой-то снился — приятный и умиротворяющий.Чистый воздух, что ли, тому причиной? Или в шоколаде были какие-тотранквилизаторы? Или скорее обычные шутки непредсказуемой человеческой психики?

Потянувшись и походив взад-вперед для разминки, яприслушался к позывам организма. Позывов не было, зато хотелось пить.Растягивая удовольствие, я медленно достал флягу, открутил колпачок, сделалпару глотков. Потом доел шоколад. И мрачно посмотрел на встающее солнце.

Жара в пустыне убивает быстро. Я, к счастью, не в пустыне,воздух не столь сух, и этот день я еще как-нибудь продержусь. А вот завтра мнепотребуется либо вода, либо… либо уже ничего не потребуется.