– Если вы нравитесь мужчине, значит, именно ваша внешностьпришлась ему по душе. А Брижит Бардо нервно курит в сторонке.

– Его друзья приняли меня за уборщицу, – подетскипожаловалась Люда, захватывая воздух оттопыренной нижней губой.

Нос у нее, ясное дело, был заложен и напоминал маленькуюсливу, побледневшую от мороза. Астраханцев точно знал, что, если бы Люданравилась ему, ему хотелось бы целовать и этот нос, и ее мокрые глаза, ираспухшие от слез губы... О чем только думает этот идиот Грушин?!

Грушин лежал и думал о том, что время стремительно уходит,что Люда растворяется в пространстве, и он никогда ее не отыщет. Он понятия неимел, кто она такая, почему появилась в его квартире и куда исчезла. Конечно,она поступила нечестно! Ускользнула в ту минуту, когда он реально вышел изстроя. Впрочем, она могла этого и не заметить.

Он вспомнил ее глаза прямо перед тем, как на него накатилатошнота. Люда стояла у окна, освещенная солнцем, и выглядела такой храброй ибеззащитной одновременно, что сжималось сердце. Элина предлагала выставить ееиз квартиры, а Белоусов уже достал бумажник, чтобы заплатить ей деньги... А онсам при этом молчал, как тупой осел! Господи, что она тогда о нем подумала?!

На ее месте он бы тоже сбежал и из гордости никогда большене вернулся бы.

С этой неутешительной мыслью он провалился в сон, а когдапроснулся, на улице уже стемнело, а комната была заполнена густыми тенями.Ганимед Ванильный Дым залег на соседней подушке, издавая низкие утробные звукии впиваясь когтями в синтепон. На постели сидела незнакомая женщина. Вернее,нет, уже знакомая – Люба. Сложив руки на коленях, она смотрела в окнорассеянным взором. Она была абсолютно несчастна, Грушин понял это мгновенно,едва вырвавшись из пелены сна.

– Простите, я, кажется, вырубился, – пробормотал он,попытавшись сесть. Но тут же снова упал на подушку, потому что локти быливатными.

– Извиняться совершенно ни к чему. Вам же дали лекарство,так что все закономерно.

Она поднесла ему чашку с теплым питьем. От чашки пахломедом, и Грушин почувствовал вдруг, что внутри него все размякло и поплыло. Всебыло безнадежно.

– Вы хотели рассказать мне свою историю, – сказал он,жалея всех на свете несчастных влюбленных. Себя, Любу...

– Вы точно хотите узнать о моих приключениях?

– Да, – покорно ответил Грушин. – Действительнохочу. Должен же я понять, что случилось с женщиной, которую я позвал к себежить. То есть с вами.

– Теперь ничего не получится, – покачала головойЛюба. – Я имею в виду – у нас. Кое-что произошло.

– У меня тоже.

– В самом деле? А что конкретно?

– Про меня потом. Давайте начнем все-таки с вас. Кажется, выначинали рассказывать, но я тогда уже проваливался в сон и ничего не запомнил.

– Дело в том, – улыбнулась ему Люба, – что в жизнислучаются странные совпадения. Отправляясь в Москву, я записала ваш адрес налистке бумаги. А когда приехала, поняла, что не могу разобрать номер дома – нето десять, не то шестнадцать.

Грушин снисходительно хмыкнул. Глаза его были подернутыпленкой, как у черепахи, впавшей в долгую задумчивость.

– Дальше, – потребовал он, почувствовав, что Любазамялась.

– Короче, я ошиблась адресом. И перепутала одного профессорас другим.

Именно эти ее слова произвели на Грушина сокрушительноевпечатление.

– А! – неожиданно воскликнул он и подпрыгнул напостели, словно его ударило током.

Ганя тоже подлетел вверх и, зверски мяукнув, улетел на пол,кошачьим аллюром пронесся через всю комнату и выскочил вон.

– Кто живет в той квартире, куда вы по ошибке попали? –страшным голосом спросил Грушин и схватил Любу за запястье с такой силой,словно собирался выдавить из нее всю кровь до капли.

Вид у него сделался до того диким, что она онемела. Поэтомудаже не вскрикнула и не попыталась вырваться.

– Профессор Астраханцев. Дмитрий Валерьянович.

– Астраханцев! – закричал Грушин и выпрыгнул изпостели.

На нем были боксерские трусы в полоску и белая футболка,обтягивавшая его, как носок. Торс у Грушина оказался выдающимся, и Люба мрачноподумала, что лучше бы она приехала прямо по нужному адресу. Все могло сложитьсяиначе... Впрочем, нет, вряд ли. Этот профессор не вызывал в ней никаких особыхэмоций, только сочувствие.

Грушин между тем принялся бегать по комнате, издаваяневнятные восклицания. Она не сразу поняла, что он собирает свою одежду ишвыряет на постель.

– Вы никуда не пойдете! – решительно заявила Люба,загородив одежду собой. – Доктор сказал, вам нужно лежать.

– Он обязан был это сказать, – ответствовал Грушин.Глаза его горели дьявольским огнем. – Доктора всегда перестраховываются.По их мнению, человеку лучше всего проводить жизнь в постели, сложив ручки наживоте.

– Вы похожи не на отравленного, а на душевнобольного, –честно призналась Люба, усевшись на его штаны. – Куда это вы собрались?

– К Астраханцеву, – коротко сообщил тот.

– Зачем?! – испугалась Люба.

– К вам это не имеет никакого отношения. – Сделавловкий маневр, Грушин схватил носки и принялся с остервенением натягивать их насебя, подскакивая то на левой ноге, то на правой.

– А к кому имеет отношение? Не успела я произнести егофамилию, как вы взвились, точно вас подбросило взрывом.

– Моя Люда говорила об Астраханцеве, – призналсяГрушин, продолжая лихорадочные сборы. – Она сказала примерно то же, что ивы: «Кажется, я ошиблась профессором». И она точно произносила эту самуюфамилию. Помнится, я тогда изумился – что это за тип? Вот теперь все, кажется,встало на свои места. Астраханцев знает ответы на мои вопросы, – плотояднодобавил он. – Поэтому я должен его увидеть. Срочно!

– Но не могла же ваша Люда тоже перепутать адрес! Здесь ведьречь об одной цифре – ноль вместо шестерки. Подумайте сами. Как моглослучиться, что Люда в то же самое время, что и я, ехала к Астраханцеву, априехала к вам?

Грушин на мгновение замер, немного подумал и заявил:

– Как и почему вы все перепутали, я уже знаю. А теперь яхочу узнать, как все перепутала Люда. Уверен, что именно Астраханцев – ключ крешению головоломки.

– Вы неважно себя чувствуете, – вновь попыталасьостановить его Люба.

– Я чувствую себя отлично. Ноги ходят, голова думает. Чтоеще нужно для счастья? Слушайте, пойдемте со мной.

– Ни за что! – воскликнула она с надрывом. –Астраханцев женат.

– Ну и что? – удивился Грушин. – Я знаю массуженатых людей, личная жизнь которых не имеет к семье никакого отношения.