– Даша, можно ближе к делу? Мне только что звонили,нужно ехать, дело важное…

– Мне нужно с вами проконсультироваться… по поводуодной вещички. Осталась от дедушки… – она оглянулась по сторонам с такимвидом, словно опасалась слежки. – Это долгий разговор, тут, наспех, ничегоне объяснишь, нужно обсудить все обстоятельно и вдумчиво… Мне очень, оченьнужен ваш совет…

– Ну, пожалуй… – сказал Смолин, подумав. –Ежели без уголовщины.

– Да нет, никакого криминала. Просто я человек все женеопытный и могу здорово напортачить, а вещичка крайне интересная, и меняобъегорить могут в два счета…

– Хорошо, – сказал Смолин. – Я освобожусь ужечерез часок. Где бы нам пересечься…

Даша достала из сумочки бумажный квадратик:

– По этому адресу вам будет удобно? Я эту квартирусняла на лето, так получилось…

Бегло прочитав адрес, Смолин кивнул:

– Понятно. Через час приеду.

Он кивнул и зашагал к стоянке. Интересные дела. Ручатьсяможно, что Дашенькины родители, интеллигенты «из сферы культуры» ссоответствующей зарплаткой из разряда «кошкины слезки», как ни баловали своечадо, а все же вряд ли смогли бы ей давать денежки на съемную квартиру вцентре. Удовольствие недешевое, даже однокомнатная в том районе выскакивает вкопеечку. Очень похоже, девица отыскивает самостоятельно средства ксуществованию – что ж, цинично прикидывая, милым девочкам это удается гораздобыстрее и проще, нежели потасканным мужикам, времена такие… Ничему не стоитудивляться с тех пор, как один его знакомый, оттягиваясь однажды с приятелями взагородном домике и вызвавши туда девиц из крайне элитного заведения, нос кносу столкнулся с собственной дочушкой – умница, интеллектуалка, в престижныйколледж пристроена и уж безусловно карманными деньгами не обижена, а вот поди жты, и денег ей было мало, и на вульгарные приключения потянуло…

Ладно, все это, в общем, неинтересно. О другом нужно думать:что у нее за вещица? Что такого могло ей остаться от дедушки – учитываядедушкину личность? А вот тут уже простор для самых смелых фантазий, мог Кащей,размякнув душой однажды, подарить внученьке нечто такое, с чем и к сэрам, пэрами херам на «Сотбис» не стыдно показаться. Мог и оставить заначку – что, если вкомнате-тайнике хранилось далеко не все? И теперь детка боится продешевить, прекраснопонимает, что сама ничего не смыслит в рынке, и облапошат ее в два счета.Предприимчивая детка выросла, палец в рот не клади, вон как легко инепринужденно собрала приятелей и тряхнула опустевшую дедушкину квартирку.Чувствуется наследственная хватка – перепрыгнув через поколение, дали о себезнать Кащеевы гены. Вдруг да и выйдет какая выгода?

…Хозяин магазина «Эльдорадо» Николай Эрастович Демидов (како том знала каждая посвященная собака) дельцом был хватким, но, как многие,страдал пунктиком. Хорошо еще, практически безобидным в отличие от педофилии,наркомании и порочной страсти к рулетке. Переклинило Эрастыча на генеалогии: нехочет быть старуха простою бабой, желается ей быть владычицей морскою… Вот ужлет двадцать, со времен угара перестройки, Демидов утверждал окружающих вомнении, что он, изволите ли знать, не с елки упал и не от посконных хлеборобовпроисходит, а имеет честь быть потомком тех самых Демидовых, что ставили заводына Урале, чеканили фальшивые рублевики в подземельях и просаживали миллионызолотом на дурные прихоти.

Доказательства были самые фантазийные – точнее говоря,зиждились исключительно на разглагольствованиях самого Эрастыча, сетовавшего накоммунистическое правление, когда все бумаги сгинули в вихре войн ипереворотов, все семейные реликвии вкупе с фамильными ценностями разворовализлобные чекисты, а ежели какие архивы и избежали катаклизмов, то их с оглядкойспалили в буржуйке сами демидовские предки, дабы не держать в доме стольопасных улик.

Смолин иногда подозревал, что в торговлю антиквариатомДемидов для того и нырнул четверть века назад, чтобы собрать побольше вещичек,которые можно без зазрения совести выдавать за фамильные реликвии. Ежелифотография осанистого господина при бакенбардах и Анне на шее не подписана, тотаковую можно без всякого риска разоблачения представлять снимком родногопрадедушки, точно так же порой дело обстоит с серебряными портсигарами,орденами, чиновничьими шпагами и прочей мелочевкой. В последнее время встолицах появились оборотистые ребятки, которые конструируют клиенту под ключнедурственные «семейные архивы»: тут и старательно подобранные фотографии, ироссыпь старинных безделушек, и фамильные портреты, и эполеты, и многое, многоедругое. Особенно ценятся интересные старые документы с совпадающими фамилиями –а ведь в столицах потихонечку работают свои Маэстро, которые при желании и заотдельную плату что портсигар снабдят соответствующей дарственной надписью(«Его моему прадедушке сам граф Витте дарил от чистого сердца, так и написано,с твердыми знаками и ерами!»)

Самое смешное, что в те самые угарные времена Демидов дажевыхлопотал подтверждающую его «права» грамоту – у какой-то из превеликогомножества «Межгалактических геральдических палат», расплодившихся, как блохи набарбоске. Сколько ему это стоило, история умалчивает, но грамота и сейчаскрасовалась на стене: многоцветная печать, императорские орлы, куча красивыхпечатей, раскудрявейшая подпись герольдмейстера, то ли Пупкина, то ли Ляпкина…

Что бы там ни было в начале, теперь Эрастыч был торгованомхватким – разве что порой на него находило и он начинал разглагольствовать просвой известнейший род, пересказывая байки еще дореволюционных времен,почерпнутые из букинистических редкостей, или с таинственным видом вещал, какон списался на неделе с очередной седьмой водой на киселе, потомками Демидова,обитающими то ли в Патагонии, то ли на южных отрогах Гималайского хребта, какбыл ими заочно признан, заочно же облобызан, а потому вот-вот все же начнутсяпоиски демидовских кладов, скрытых которое десятилетие то ли в подвалахполуразвалившихся уральских башен, то ли в швейцарских сейфах. Свои эти минутыужасно любили – потому что именно в этот момент Эрастычу, обычно недоверчивомуи въедливому знатоку, которого на кривой козе не объедешь, можно было,пользуясь его расслабленным состоянием, впарить черт-те что, якобы имевшееотношение к уральским самодурам-миллионщикам. Смолин и сам этим пару раз грешил– потому что не использовать такой случай просто грех, в конце концов, небольного на голову обманываешь, а вполне здорового, только подвинутого на чужойгенеалогии, да и продавал он Эрастычу не фальшаки, прости господи, анатуральную старину (вот только вряд ли имевшую хотя бы отдаленное отношение кнастоящим Демидовым)…

Сегодня, впрочем, у него были совсем другие помыслы – да иЭрастыч, сразу видно, пребывал в насквозь вменяемой полосе. Что ему, впрочем,нисколечко не мешало с напыщенным видом извлекать сигаретки из массивногосеребряного портсигара с гербом Демидовых: в нижней половине – кузнечный молот,в верхней – три каких-то хреновины наподобие буквы «Л». Портсигар был родной,сазиковский, да и герб у Демидовых, Смолин интереса ради проверял, именно такой– но вот о истории появления герба на этом именно портсигаре он кое-что слышал краемуха…