Она представила, как пламень настигнет их здесь и сколькострашных, мучительных секунд жизни останется им в этом узеньком переходе, изастыла на миг. Но железная рука графа поволокла ее дальше, до боли стискиваяпальцы.

На бегу Лиза глянула назад и испустила страшный крик, увидевв основном переходе огонь, стремительно летящий… мимо, мимо, по правомуответвлению подземного хода!

– Все это время мы бежали по вытяжной трубе, – бросил графчерез плечо. – Неудивительно, что пожар преследовал нас!

Они уже не бежали, шли очень быстро, и перебаламученныемысли Лизы никак не могли успокоиться, так что не вдруг она сообразила, что жеозначает их кратковременное спасение: ход, которым они бежали прежде, велкуда-то на поверхность; именно поэтому там был сквозняк, раздувавший огонь;здесь нет огня, – значит, и сквозняка нет; значит, этот ход или ведет в глубинуподземелья, или оканчивается тупиком.

Так оно и оказалось.

* * *

Коридор постепенно пошел вверх. Не было никакой лестницы, иподъем делался круче и круче, пока вконец измученные путники не взобрались нанебольшую площадку, с двух сторон сдавленную стенами, а с третьей – широкими,низкими воротами, окованными железными полосами и запертыми на большой висячийзамок.

– Вот те на, – пробормотал граф, словно не веря своимглазам. – Такой пакости от Фортуны я никак не ждал!

Он снова вынул стилет и принялся ковырять им в замке,пытаясь нащупать нужную пружинку. Привело это к тому, что, звонко щелкнув,кончик стилета отломился, и граф даже взвыл от злости:

– Ах, кабы лом! Или хоть пистолет!

Пистолет?.. Это слово пробудило у Лизы какие-то смутныевоспоминания. Она опустила глаза и взглянула на свою правую руку, которую, какона чувствовала, все время оттягивала какая-то тяжесть. Лиза была слишкомиспугана, чтобы даже задумываться над этим; теперь, как на чудо, смотрела напистолет, зажатый в руке. Тот самый пистолет, из которого она выстрелила вмессира!

Издав радостный крик, де Сейгаль подскочил к Лизе и с трудомрасцепил пальцы, намертво стиснувшие рукоять. Только сейчас Лиза рассмотрела оружие,спасшее ей жизнь. Это был английский двуствольный пистолет, очень миниатюрный,чистой и мастерской работы.

Граф торопливо проверил его и вздохнул с облегчением:

– Слава богу, один ствол заряжен. Я был уверен, что вынажали на оба курка, судя по тому, что рожа этого поганого псевдо-Юпитерапревратилась в кровавую кашу.

Лиза судорожно сглотнула.

– Псевдо-Юпитер? – пробормотала она севшим голосом. – Но ониназывали его мессир Бетор…

– Конечно, Араторн, Бетор, Фал… Я должен был догадатьсясразу, как только тот негодяй назвался Араторном. Но мне и в голову неприходило!

Де Сейгаль увидел, что Лиза смотрит на него недоуменно, ипояснил:

– Не знаю, как вам, но мне приходилось читать некоеомерзительное сочинение, называемое «Ключи Соломоновы» – этакая мешанина черноймагии с философией сатанизма, очень напоминает «Зохар» и «Пикатрикс»[17],кодексы всяких нечестивцев. Так вот, в «Ключах Соломоновых» и сказано, что всемсеми планетам, согласно астрономии Птолемея, соответствует свой дух: Сатурну – Араторн,Юпитеру – Бетор, Марсу – Фал, Солнцу – Ох, Венере – Хагит, Меркурию – Офил,Луне – Фул… Впрочем, я отвлекся. Посветите-ка мне, сударыня.

С этими словами он передал Лизе факел, а когда она поднеслаего к замку, тщательно прицелился и с громким криком «Пли!» выстрелил прямо вскважину.

Раздался такой грохот, что Лизе почудилось, будто графпромахнулся и вместо скважины попал ей в ухо. Она выронила факел, схватилась заголову и какое-то время испуганно всматривалась в его беззвучно шевелящиесягубы, пока слух не вернулся так же неожиданно, как и пропал, и Лиза неуслышала, как граф твердит:

– Простите, сударыня, я забыл предупредить вас, что надобноили зажать уши, или громко закричать, чтобы уберечь свои барабанные перепонки.

Ну что ему было ответить?! Лиза только вздохнула и последовалаза ним в медленно распахивающиеся ворота.

* * *

Если беглецы рассчитывали, что наконец-то открыли себе путьк спасению из подземелья, то они ошиблись. Де Сейгаль и Лиза очутились в темноми низком помещении, от пола до сводчатого потолка заставленном большими ималенькими бочонками так, что пройти между ними или перебраться сверху не былоникакой возможности.

– Что за дьявол? – пробормотал граф, взбираясь на первый рядбочонков и близко поднося к ним факел. Вдруг нога его соскользнула, он сделалневерное движение, и факел выпал из его рук, завалившись в узкую щель меж двухбочек.

Какое-то мгновение граф оцепенело глядел на него, а потом,словно пушинка, подхваченная ветром, выпорхнул из погреба, увлекая за собойЛизу. Прежде чем она успела хоть что-то понять, они уже оказались у подножиятого самого подъема, который одолели с таким трудом, и здесь граф кинулсяплашмя, принудив Лизу упасть рядом и прикрыв одной рукою ее голову.

Нестерпимо медленно текли мгновения. Лиза лежала, уткнувшисьлицом в ледяную сырость, объятая ужасом перед той неведомой опасностью, котораявот-вот должна была обрушиться на них, как вдруг услышала озадаченное хмыканьеи, осмелившись поднять голову, увидела, что граф уже стоит на коленях исосредоточенно всматривается в темноту.

– Черт возьми! – проворчал он удивленно. – Что бы все этозначило? – И, вскочив, пошел опять туда, откуда они только что паническисбежали, на ходу приказав Лизе: – Оставайтесь пока здесь!

Разумеется, она не послушалась. Остаться одной во мраке, которыйнаваливался, давил со всех сторон? Ну уж нет!

Однако граф все же опередил ее; и когда Лиза, тяжело дыша,одолела подъем и робко заглянула в ворота, то с трудом разглядела его фигуру,распластавшуюся на бочонках и достающую из-за них чудом не погасший факел.Наконец его усилия увенчались успехом, и граф, победно потрясая факелом,обернулся к ней:

– Хвала святейшей Мадонне! Видите ли, сначала я решил, что вэтих бочонках порох…