Ну, попробуйте, думала она, глядя на спавших мужчин. Попробуйте. Она дошла до ручья, намочила волосы и запачкала живот, выпила холодной чистой воды, уткнулась носом в сладкую, влажную грязь берегов.

После своих очаровательных прогулок она возвращалась в их тихий дом в тупике поздно ночью или рано утром, стояла у двери и смотрела на лицо мужа, залитое голубоватым светом компьютера. Она легонько стучала в окно, и он впускал ее, а затем вел в ванную, как ребенка, включал горячую воду и свет, раздевался и молча ставил ее под душ. Он мыл ее тело губкой и мылом, ее лицо, грудь, между ног. Он мыл ее волосы, счищая грязь, и медленно расчесывал, пробираясь сквозь все узлы, и смазывал кондиционером.

Ты настоящий принц, говорила она ему, и он отвечал: тссс, и целовал ее в ответ, целовал ее плечи, веки, губы. Они занимались любовью каждую ночь после ее возвращения, после того как он мыл ее в душе, после того как она бродила так долго и так далеко, что ее мышцы болели, а босые ноги были все изодраны и исцарапаны, и вся она была покрыта грязью, и по́том, и сладкой полночной росой позднего лета. Что за чудесный муж, любивший ее такой!

А в понедельник в конце месяца, в чудесный сентябрьский день, сквозь который еще пробивалось летнее тепло, и можно было прогуляться за мороженым к реке, они с мальчиком отправились в собачий парк, хотя у них не было собаки. Это был, пожалуй, один из последних дней, идеально подходивших, чтобы побегать под голубым небом и насладиться солнечным ветром.

Мы любим собак! объявляла Ночная Сучка всем, кто на них смотрел – ласково или неласково, не суть важно.

Можно погладить вашу собаку? спрашивала она, пока сын трогал холодные, мокрые собачьи носы.

Можно с ней побегать? спросила она хозяина, который, не отрываясь от телефона, согласно буркнул в ответ, и они с мальчиком помчались – собака следом за ними! – по зеленому пространству, залитому росой.

И вдруг увидели их: золотистого ретривера, бассет-хаунда и колли, которые собрались у пруда, влезли передними лапами в холодную воду, разинули рты и высунули языки, задыхаясь от жары.

О господи, воскликнула Ночная Сучка. Нерешительно двинулась к ним по вытоптанной траве, мальчик поплелся следом.

Привет, сказала она, подойдя, и они быстро повернули к ней головы.

Золотистый ретривер бодро гавкнул, и мальчик гавкнул в ответ. Две других собаки, мокрых, грязнолапых, прыгнули к ним, дали почесать их влажные головы и погладить спины, облизали руки мальчика и ноги Ночной Сучки.

Она чуть сжала голову ретривера, заглянула ему в глаза.

Джен? прошептала она, и собака моргнула, хладнокровная. Какое-то время они смотрели друг на друга, пока Ночная Сучка не сказала: ладно, беги – и не хлопнула собаку по спине.

Она бродила по парку в поисках того, кто звал бы этих собак, направлялся к ним, бросал им мяч или предлагал угощение, но все были заняты другими животными – бегали за ними, свистели, бросали им палки, убирали дерьмо. Собачьей троицей, похоже, никто не интересовался, кроме одинокой фигуры на самом дальнем краю парка, совершенно неподвижной фигуры с блокнотом в руке, наблюдавшей, как разворачивается сцена.

Это была Ванда, именно такая, какой Ночная Сучка представляла себе Ванду – стройная и гибкая, в облаке серебристых волос. Она была одета с удивительной непринужденностью – элегантное платье-рубашка, удобные туфли и соломенная шляпа. Ночная Сучка прищурилась, чтобы как следует разглядеть ее, но Ванда была так далеко.

Ночная Сучка направилась к ней, волнуясь все сильнее, потому что это, вне всякого сомнения, была Ванда Уайт. Она набрала в грудь побольше воздуха, пытаясь успокоиться, но не смогла, ее охватило чистое ликование, настолько сильное, что она побежала, протягивая руки к женщине. Она знала, что это Ванда. Она просто знала.

Простите меня, крикнула она, бросаясь к одинокой фигуре на краю парка. Это ваши собаки? Я ищу их хозяина.

Женщина, стоявшая все еще слишком далеко, чтобы можно было разглядеть детали ее лица или его выражение, склонила голову, остановилась, крикнула – нет! – и быстрыми шагами направилась к лесу, граничившему с парком.

Стойте! в панике вскричала Ночная Сучка, но это возымело прямо противоположный эффект. Таинственная женщина перешла на бег, сжимая в руке шляпу; волосы развевались за ее спиной, она неслась в лес.

Ванда! Ночная Сучка была не в силах совладать с отчаянием, звучавшим в ее голосе. Она задыхалась и дрожала от сильных эмоций, сердце колотилось, ноги горели от быстрого бега.

Женщина исчезла в лесу, а Ночная Сучка остановилась, тяжело дыша, положив руки на колени. Пожалуйста, вернитесь! – умоляла она. – Пожалуйста. Она стояла на опушке леса и слушала, как женщина пробиралась сквозь кусты, упавшие ветки и заросли ежевики. Ночная Сучка уже не могла видеть ее сквозь плотную зелень и не могла гнаться дальше, оставить ребенка, который, перепуганный, бежал за своей матерью, уносившейся прочь от него.

Ванда! кричала она кустам и деревьям. Ванда!

Но ответа не последовало.

Это не тебя я видела сегодня в собачьем парке? написала она вечером Джен, следом отправив смайлики: собаку, дерево, солнышко и глупую физиономию, как бы говорившую: вот я тупица, если это и правда была ты! Грубоватый поступок с ее стороны, но в то же время безопасный. Нельзя же было спрашивать Джен напрямую, не была ли она собакой, но разговор завести следовало. К тому же они не общались с самой вечеринки, лишь время от времени пересекались в библиотеке. Она ждала и ждала, пока не замигали три маленькие точки: Джен печатала ответ.

Ха-ха, нет, напечатала она, но я и сама хотела тебе написать.

Именно это и написал бы тот, кто желает скрыть, что он на самом деле собака, подумала Ночная Сучка.

Джен принялась печатать и после бесконечных восклицаний, всевозможных ЛОЛ, БЛИН и ОМГ сообщила, что Ночная Сучка показалась ей такой открытой и такой творческой, что ей захотелось поделиться с ней своими недавними совершенно бредовыми переменами, что она не совсем может это объяснить, но у нее в голове крутятся всякие мысли, лол, и может, это просто возрастное или еще что-то такое, но она боится, что все выходит из-под контроля, и ей не с кем поговорить, и может, она, эта новая мамочка в кругу ее друзей, захочет пообщаться один на один, ни слова о травах, просто душевный разговор. Ей просто хотелось поговорить, потому что Ночная Сучка оказалась такой дерзкой и современной – мне нравится, как тебе вообще наплевать, что думают другие! – написала она в шутку, потом добавила, что боится показаться очень уж странной, но надеется, что новая подруга сможет сохранить все в секрете, потому что кого-то ее признания могут напугать.

Иногда я всю ночь не сплю и брожу по району, это же ужас, да? напечатала Джен, и Ночная Сучка ощутила прилив надежды, сильной надежды, которая таилась в ней, а она и не подозревала – прилив великодушия и любви ко всем женщинам, всем матерям, потому что – как долго она ждала одного-единственного человека, которому она могла бы доверить свои самые сокровенные желания и мысли! И кто бы мог подумать, что этим человеком окажется такая мамочка, такая Джен с ее травами, клубничным шампунем и гигантским особняком? Ночная Сучка готова была расплакаться от радости и облегчения, оттого что в мире есть еще одна мать, похожая на нее, мучимая той же борьбой и таинственными возможностями. Я очень хочу встретиться! – искренне написала она. Жду с нетерпением!