общения телом. Тут тоже происходил разговор, даже не разговор, яростные выкрики разных материй и текстур.

Глеб был пьян настолько, что ему казалось: океан его уважает. Как старого воина, которого надо убить с почестями.

На деле же он просто тонул. 

* * *

Никто не хотел бы этого пересказывать. Да и не смог бы.

Будто события этой ночи – это бусы, которые порвались и раскатились по углам.

Скопление людей. Кто его вытащил? Неизвестно. Тени на песке. Вспышки света сзади. Тени темно-красные, темно-синие, темно-зеленые. Музыка не прекращается, океан все так же шумит, пенится, не чувствуя стыда, что чуть не убил его.

Вдруг стало ужасно холодно и солоно. Это ощущение будто кто-то сбросил сверху.

– Пожалуйста, помогите. – Марго слышит свой плач со стороны и свой голос – тоже, будто он ей не принадлежит.

Движение. Движение. Раз-два-три. Они знают вообще, что делают? Что в таких случаях делают? Тут есть спасатели? Если бы она знала, она бы растолкала всех и сделала все сама.

На секунду она поняла, что не сделала бы. Не потому, что не может, а потому что не хочет.

Пара мгновений – и весь мир захлопывается в тишине. Все отключили. Реальность просто отключили. Это все кошмарный сон, это все трип, который продолжается до сих пор.

А затем наступает звук, с которым приходит утешение. Звук кашля и рвоты.

– Ты дурак! Тварь! Мудак! Мразь! Я тебя ненавижу!

Это первое, что она говорит, когда у Глеба все-таки открываются глаза.

– Как ты мог? Ублюдок. Как ты мог? Зачем ты туда полез? Идиот. Дебил.

Больше они ничего друг другу не сказали. Не смогли. Слава богу, рядом оказались посторонние люди, которые спросили за нее: «Ты в порядке? Вызвать такси? Вызвать скорую? Где вы остановились?».

– Я могу вас довезти, – предлагает новый знакомый Марго. Она так и не выяснила, как его зовут.

– Мы живем далеко отсюда. И даже не помним, где бросили машину.

– Плевать. Я довезу.

В полной тишине они доезжают до виллы. Им нечего сказать. Тот парень уважает их молчание. Глеб периодически кашляет, трется щекой о холодное стекло автомобиля. Его еще мутит.

Леша, Марго, Сева, Глеб. Они смотрят прямо вперед. У каждого из них по разным причинам соленые щеки.

Парень довозит их до виллы, что-то говорит, дает свою визитку. Им плевать. Марго опустошена настолько, что забывает продолжать притворяться и заходит в комнату Севы, садится на кровать и смотрит в пол. В Севе, как обычно, просыпается какая-то хозяйственная суета, и он начинает собирать вещи Леши.

Эта тишина в них вошла окончательно. И только у Марго находятся силы ее разрубить.

– Ты ведь тоже это подумал, когда его увидел там… на песке?

Сева замирает.

Вот она, его возможность стать наконец-то мужчиной, пройти некую инициацию, взять ответственность и выговорить то, что висело над ними. Преодолеть страх и признать, наконец-то признать.

– В тот момент я подумал: «Наконец-то».

Иоланта

Сонный паралич застал ее среди дня. Ночи, точнее. Точнее, она не спала. Нет. Не так. Паническая атака? Духи? Пресловутые демоны напали на нее?

Она была в ретрит-центре Гуру. В дальней части площадки, за пирамидами, где проводили тантра-практики, из-за тонких хлопковых стен шатров слышались стоны.

Иоланта не могла пошевелиться. Она сидела в оцепенении, глядя в ночное небо. Почему-то пахла солью. Почему-то тошнило.

– Мне кажется, у тебя паническая атака, – услышала она голос словно со стороны.

Здесь никто не говорил «паническая атака». Здесь говорили «перерождение», «разрыв со Вселенной», даже «взрыв души», но четкие термины этому месту чужды.

Из всех ассистентов ретрит-центров Кетут нравился ей больше всего. Он вел медитации для начинающих или для туристов, удивительно было видеть его вне пирамид, в районе шатров, ближе к джунглям, где, по словам Светозара, начиналась настоящая магия.

Кетут окончил медицинский в Сингапуре, что для балийцев, которым на образование плевать, делало его гением. Как он оказался у Светозара, Иоланта так и не узнала.

Он был аккуратен. Носил очки. Выглядел приятно. Всегда вежлив.

Иоланта в ужасе уставилась на него. Ее нижняя губа дрожала.

– В твоем мозгу не хватает углекислого газа, тебе нужно сделать глубокий вдох.

Соль. Соль. Соль. Лезет по горлу.

Она почему-то четко увидела, как пыталась утопиться после первого месяца на Бали. Светозар вытащил ее за тонкие руки, едва живую, сеть окутала ее ноги, превращая их в русалочий хвост. Остался порез. Тонкий, на лодыжке. Красная ниточка.

– Глупая девочка кидается в объятия смерти, – это было первое, что она услышала. – Глупая девочка настолько боится жизни, что кидается в объятия смерти.

Иоланта опустила голову, ощущая острое головокружение. Ладонь Кетута легла на ее острые лопатки.

Она даже не знала, почему решила приехать в ретрит-центр. Она искренне ненавидела это место, еще больше ненавидела тантры. Она хотела просто побродить, оглядеться, побыть рядом с той виллой, от которой несло Москвой.

Светозар запрещает ей с ними пересекаться, боится, что Иоланта поддастся искушению и сбежит обратно. Он настолько страшится этого побега, что даже паспорт ее спрятал. Как бы она ни убеждала его в своей преданности, день за днем, прикосновение за прикосновением, в тот день, когда он вытащил ее из океана, она четко поняла, что они связаны этой сетью. Тонкой красной нитью. Она обязана Светозару жизнью, от таких долгов не бегут. Да и, по правде говоря, у нее не было дара самостоятельности, ей отчасти нравилось оставаться в клетке: безопасно, комфортно, нет мук выбора.

– Углекислый газ. Тебе нужно насытить мозг углекислым газом.

Ощущение соли. Головокружение. Головокружение в руках, в ногах.

– Сконцентрируйся на моей руке, выпрями спину.

Кетут своим нежным английским выводит ее из темных, тошнотворных воспоминаний. А за ширмами продолжают практиковать красную тантру[57].

Иоланта улыбается.

– Спасибо. У меня просто… странное предчувствие. Будто должно случиться что-то плохое.

– В мире происходят страшные вещи, все мы немного боимся. Страх – это хорошо. Это инстинкт самосохранения.

– Это не мой страх. Мне его подбросили.

Глава 8. Репетиция смерти

– Доброе утро, дорогие подписчики.

Солнце очаровательно умеет удалять. Создавать иллюзию, что все в порядке, все снова на своих местах. Вилла даже кажется какой-то родной, сектанты под террасой – тоже. Звуки прежние, на месте, крик петухов, голосок Кристины. Ее милая, очаровательная нарциссическая суета, глупенькие ритуалы. Фото кофе, селфи, какая-то запись видео. Как фея, она бегает в белом платье, золотые рисунки поблескивают под глазами. Сама невинность.

Марго смотрела на нее