«Ну а если нет — тогда нет». — мысленно добавила я. — «Сам виноват, женишок: не любишь-не уважаешь-не заботишься!»

— Гррррафиня Редон! — рыкнул регент, гневно тряся вислыми щеками — вся его огромная туша злобно всколыхнулась. — Здесь вершится королевское правосудие… а не ваша личная месть! Лучше помогите с раненными! Их столько, что во дворце уже не хватает «спасательных коробок» с чащобными средствами!

— Все-то у меня во дворце не так… то стража разбегается, то запасов не хватает. — словно бы в пустоту обронил король.

Герцог-регент уставился на него исподлобья, как готовый к атаке деревенский бык. Шумно выдохнул, отвернулся от короля и уставился на меня налитыми кровью глазами:

— Извольте немедленно предоставить распорядителю дворца запасы вашей знаменитой лавки! — рявкнул регент, указывая на невесть откуда материализовавшегося сьера Арно. Его юная супруга молчаливой тенью застыла у него за спиной.

— Но монсьер-регент… — растерянно пробормотала я. — Это… невозможно!

— Чтооооо? — регент вскинулся, став еще больше похожим на идущего в атаку быка. — Отказываетесь? О выгоде свей думаете? Перед лицом такого несчастья?

— Разложение и деградация! — важно припечатал Арно. — Замуж ее надо, монсьер! Достойный супруг сумеет объяснить младшей графине Редон правила чести и служения королевству!

— Смею напомнить, что графиня сама пострадала. — недобро процедила Камилла.

— Вот вы уж точно помолчите, сьёретта Дезирон! — прикрикнул Арно. — А вы, графиня Редон, извольте немедленно отправить…

— Но я уже отправила! — перебила я, прижимая к груди наскоро перевязанную руку. Ладонь словно в огонь окунули, я и сама мечтала засыпать ее порошком из радужного мха. Да и шрамы украшают только сьеров, а вовсе не сьёретт! — Еще вчера! Все лекарственные и бодрящие средства из нашей лавки я распорядилась погрузить на присланную вами телегу, сьер Арно, и отправить во дворец! У нас остались лишь всякие мелочи, вроде мыла!

— Мыло тоже не осталось, мы его распродали. — влезла Амелия.

— Тогда больше у нас ничего нет! — я развела перебинтованными руками.

— Но… я ничего не отправлял! Никаких телег! — оглядываясь на регента, яростно запротестовал Арно.

— Я отправляла. — прошелестела его жена. — По вашему распоряжению, моньсер мой супруг. — она бросила на него быстрый злорадный взгляд и снова уставилась в пол. — А что, не нужно было? Но вы были столь требовательны и категоричны… Я не могла ошибиться!

Глава 20. Спасение Мартина

Двор Отбросов

— Мартин! Мартин!

Остальные трое ринулись со всех сторон, почти выдирая Мартина из рук поддерживающей его Булки.

Чуч задрал на друге рубашку, открывая бок…

Сейчас, рядом с алой кровью, потемневшая от застарелой грязи ткань казалась белой — неестественно белой. Края глубокой резаной раны сходились и расходились, будто в боку у Мартина открылся еще один рот, и теперь кривлялся, пуская кровавые пузыри.

— Ножом достали. — пробормотал Чуч. — Надо перевязать…

Его оттолкнули. Девчонка из благородных пнула по ноге так, что у Чуча дыхание от боли перехватило. Конечно, она бы не справилась с ним, он ведь не балованный благородный сыночек, боль терпеть умеет. Но у Булки было такое лицо… что он без единого слова позволил ей уложить Мартина на пол и склониться над раной.

— Ты! — ее палец ткнул в Пырю, а голос звучал повелительно. — Тряпки! Чистые! Самые чистые, какие только есть! И принесите мою куклу! Быстрее!

— Совсем обалдела, долбанутая! Какую тебе еще куклу! А ну отойди от него! — провизжала Крыска.

— Ти… хо… — надломленный голос Мартина заставил Крыску остановиться. Ее скрюченные пальцы с черной каймой под ногтями замерли в волоске от лица Булке. — Пусть делает… что хочет… Не повредит…

— Мартин! — протестующе вскричала Крыска, но мальчишка не ответил. Он лежал с закрытыми глазами, а лицо его заливала меловая бледность.

— Ты его слышала! — отрезал Чуч. Встал и направился к шкафу мистрис Гонории. Ключ от него Мартин подобрал уже давным-давно.

— И воду! — бросила Булка, отбрасывая от себя протянутые руки Крыски, и снова присаживаясь над отключившимся Мартином.

— Ты… Ты! — выдохнула Крыска, сжимая кулаки.

Чуч обернулся:

— Пусть делает, что считает нужным. — ледяным, как воздух за окном голосом сказал он. — Мартин уже всё равно что мертв.

Крыска выругалась — так грязно и одновременно беспомощно, что сразу было ясно, в каком она отчаянии.

— А, ты считаешь, что он уже умер? — процедил Чуч.

Мартин запрещал ругаться. И есть с помойки. И заставлял мыться, хотя бы летом, когда от мытья не сдохнешь. И учил читать. И…

— Ссссьеры и сьёретта! Вы будете обсуждать Мартина или все же его спасать? — злобно прошипела Булка. — Он ещщщще не умер!

Чуч и сам не понял, что заставило его двигаться: этот тон, или то, что его вдруг назвали сьером. Но он ринулся к шкафу и принялся привычно-аккуратно перебирать припрятанные там вещи, чтоб мистрис Гонория не заметила, что рылись. Потом вспомнил, что мистрис мертва, а ее труп валяется посреди улицы, и принялся попросту выбрасывать из шкафа когда-то отнятую у новеньких, да так и не проданную одежду, и коробки с гремящей мелочевкой. Упала и покатилась фляга с дешевым пойлом, звякнул монетками выпавший из укромного угла кошелек. Чуч привычно дернулся следом… и тут же вернулся к шкафу, отчаянно роясь в поисках куклы.

Пыря вывалил рядом с Булкой стопку относительно чистых тряпок — когда-то именно Мартин велел их перестирать и припрятать в сухом месте. Рядом появилась Крыска с окутанным паром котелком воды.

— Ты… знаешь, что делаешь? — дрожащим голосом спросила она.

— Нет. — отрезала Булка, но прежде, чем Крыска успела заорать, тихо добавила. — Но меня учили.

Она замочила тряпку и принялась обтирать кровь вокруг раны. Мартин судорожно дернулся и застонал, но в себя не пришел и глаз не открыл.

— Вот! — Чуч протянул девочке найденную, наконец, куклу. Она оказалась вовсе не в шкафу, а в коробке под креслом мистрис. Играла та с ней, что ли?

Булка перехватила куклу и… и с негромким чпоканьем оторвала ей голову. Из отверстия в обезглавленном тельце в подставленную ладонь посыпались разноцветные бумажные шарики.

Чуч хмыкнул.

Девочка бережно развернула один шарик и высыпала мелкую травяную труху в догадливо подставленную Пырей кружку. Залила водой и вручила Чучу, строго скомандовав:

— Поить!

Крыска бросилась сперва за ложкой, а потом поднимать Мартину голову — она отчаянно хотела сделать хоть что-то, лишь бы не сидеть и просто беспомощно смотреть, мысленно умоляя Крадущуюся с Летящей, чтоб эту блааародную Булку учили хорошо!

Булка тем временем придирчиво выбрала еще шарик — в ярко-красной обертке. Ссыпала травяную сечку в котелок и намочила в настое тряпку.

— А теперь держите его! — скомандовала она, бросая тряпку на рану.

Мартина