И не было спасения тем, чью душу он заберет.

Душа Кристофера рвалась, стенала, билась о грудную клетку, как билась сейчас в железной клетке Амалия. На Кошку не действовали слова колдуна. Волшебство колдуна не проходило через тройные железные решетки, но ей от этого было не легче. Кристофер видел, как страдала она, но не спас ее, не спас свою Амалию. Сам попался так глупо, что ему самому сейчас стало стыдно.

Обиднее всего, что рвался спасти любимую ведьму, и не смог.

— Мама, мама, очнись, — кричала Амалия, пытаясь пробудить к жизни мать, но та стояла позади Кристофера, ее глаза остекленели, а душа замерла. Кошка билась в клетке.

— Заткнись, ты им уже ничем не поможешь, — шипел зло колдун, он плюнул на пальцы и перелистнул страницу, листы неприятно зашуршали, словно это крылья большого насекомого. — Шииисттттисииисс, мооосттисьььь….

— Крис! Крис! Очнись, надо двигаться! — орала Амалия во все свои голосовые связки. — Крис, Крис! Мама!

— Да заткнешься ты, наконец, — колдун не на шутку разозлился, снял тапок с ноги и запустил им в кошку. Тапок лишь ударил по клетке и отскочил, сдвинув клетку на несколько сантиметров.

— Сам заткнись, упырь, — огрызнулась Кошка. — Сдохни, тварь!

Кошка зашипела и, протянув лапку, попыталась дотянуться до колдуна когтем. Но только заплакала от бессилия. А колдун продолжил свое бормотание.

Но разве Амалию этим можно было унять. Сам того не подозревая, колдун сдвинул клетку, и та оказалась близко к свечам. Кристофер видел, как кошка начала плакать. Сначала у него у самого душа заплакала горючими слезами. Но вдруг он понял, что Кошка это делает для определенных целей.

Наплаканные слезы она сдувала в сторону свечи. Та, когда соленая влага попала на нее, потухла и зачадила, в страшной паутине колдуна появилась прореха. Затем также задымилась и потухла другая свеча, и третья…

Оборванные концы паутины дали немного свободы, но колдун очнулся.

— Нет, нет! — заорал он и соскочил со стула.

— Дрянь, мерзкая, рыжая дрянь! — орал колдун, пытаясь разжечь свечи вновь. Но пламя словно само не хотело разгораться.

— Крис, Крис, очнись, — орала Кошка, пока Вильгельм пытался разжечь свечи.

И Кристофер вздрогнул, его веки затрепетали, он сделал шажок вперед.

Но Вильгельм тут же обернулся, вскинул руку и зашептал заклятья. Кристофер сопротивлялся, он делал еще один маленький шаг, словно пробирался через трясину, которая сдерживала его. Он попытался поднять руку, но та бессильно упала.

И тут засветился портал. Из другого мира в этот шагнула маленькая сгорбленная старушка. То была Изольда.

Старушка вышагнула из портала, и тот захлопнулся за ее спиной. Она, опираясь на костыль, подслеповато щурилась, осматривая людей в комнате. Затем ее взгляд остановился на колдуне.

Изольда внимательно изучала старуху.

— Вильгельм? Это ты? — прошамкала старушенция.

— Изольдушка? Сестрица, — был шёпот ей в ответ.

— Опять хулиганишь, — вдруг подбоченилась Изольда.

— Что ты, что ты сестричка, это я так, практикуюсь, — вдруг залепетал колдун.

— Гертруда? — крикнула Изольда, но та даже не пошевелилась. — И это ты называешь «практикуюсь»? Что это?

Изольда вышла в центр и уставилась на зеркало демонов.

— Господи, как Вильгельмушка тебе колдуны голову то задурили, — и Изольда ткнула пальцем в зеркало. — Это ж …

— Нет, нет! Изольда, это не то, что ты подумала, колдун рванул в сторону зеркала, закрывая его собой.

— Не то? — и Изольда внимательно посмотрела по сторонам, замечая самые мелкие детали. — Объясни как мне все это.

Изольда обвела костылем знаки, пентаграмму и указала на замерших у входа эльфов с Гертрудой.

— Изольда, — вдруг жалобно заскулил Вильгельм.

— Ты стал мерзким колдуном? Да! Ты решил использовать Арххаарал, хотя знаешь, что души, попавшие к демонам никогда назад не вернуться? И это мой брат! — глаза Изольды загорелись не хуже, чем глаза демонов.

Старуха вдруг подняла свой костыль и опустила его на голову колдуна.

— Я проклинаю тебя, Вильгельм! — рявкнула она, и ее голос прокатился девятибалльной волной по комнате, а сама она словно выросла, расправила плечи, превратившись в воина.

Изольда вновь подняла костыль и ударила Вильгельма по голове. С каждым новым ударом разрушалось одно из украденных им тел. Сначала он был старушенцией, потом воином, девушкой легкого поведения, старым матросом, и еще много, много тел…

Тела рассыпались на мелкую пыль, образуя кучи грязной субстанции вокруг Вильгельма. Пока не осталось стоять его настоящее тело. А вернее — скелет в лохмотьях.

Старая ведьма вынула их кармана железные цепи и обручи. Один обруч она надела ему на шею, на каждую руку и ногу, затем нацепила цепи. Как только оболочки колдуна были разрушены, спало его колдовство.

Кристофер бросился к клетке и одним ударом разнес ту в щепки. Он схватил свою Амалию в охапку и прижал к груди.

— Кошка, моя кошка, никогда не убегай больше от меня, — гладил он ее по рыжей шерстке. А Кошка лишь довольно щурилась и урчала.

У входа стояли Лауриэль и Гертруда и смахивали слезы радости.

— Изольда, как ты нас нашла? — удивилась Гертруда.

— Ох, и трудно мне было, ума то совсем нет, — прошамкала старушка, вновь превратившись в бабушку — божий одуванчик. — По следам вашим шла, дошла до Эльфийского мира, а там уж мне подсказали, сил прибавили, здоровье подправили.

— Изольда, ты нас всех спасла, — Гертруда обняла старуху.

— Ой, не была бы дурой в молодости, да братца бы своего давно приструнила, не понадобилось ни кого спасать, — и Изольда огрела костылем Вильгельма, тот только сжался от страха.

— Изольда, но Вильгельму I уже более трех тысяч лет, — с ужасом посмотрела на скелет Гертруда.

— Так и мне не меньше, — засмеялась дребезжащим смехом Изольда. — Я древнейшая из вас.

— Как мы поступим с Вильгельмом и Арххаарал? Я как одна из Эльфийскких королев приглашаю вас, Изольда, к нам, мы построим для Арххаарала ларец, дабы скрыть его от глаз.

— Никакие ларцы и тайные комнаты не скроют эту гадость, всегда найдется тот, кто захочет это извлечь на свет божий и воспользоваться им. Люди слабы, они жаждут богатства, власти и вечной жизни. Они будут охотиться за ним, — у старухи опять расправились плечи, и сейчас говорила не выжившая из ума старая ведьма,