на высоте. Сторожа, должно быть, уже давно забыли о своих обязанностях, разгуливая по лагерю, больше похожие на праздных гуляк. Видел я, как одни из них, вместо того чтобы нести службу, играли в кости с товарищем. Другие вообще дремали под тенью кустов.

Теодор искренне надеялся, что эти воины больше никогда не смогут научиться правильной службе.

В лагере ромеев, скрытои в густом кустарнике, вовсю шла работа, которую надо было сделать дотемна.

Из сум доставались грубые крестьянские глиняные горшки, в которые закладывалась сера, селитра, смола. Это закрывалось «крышкой» из ткани со свисающим «хвостом».

Запахи серы и смолы хорошо так воняли, казалось на всю округу. И вот уже первые единицы из обычных горшков уже превращены в грозное оружие.

Ромеев было в этом походе 267 человек.

Поделились по полсотни бойцов, во главе которых встали авторитетные люди.

Йованна, выносливая и жилистая, пользовалась будто какой-то магией: многие воины липли к ней, но не похотливо, а как к тому, кто своими речами о мести к сарацинам и призыву к их убийствам разжигал сердца.

Рыжеусый Евстафий.

Траян Лазарев, опытный гайдук.

И Юц с Ховром, молодые неразлучные друзья. Их Теодор поставил во главе небольшого отряда потому, что эти парни никогда никоим образом не обсуждали приказы. И если им что-то сказано — то модно было быть уверенным — сделают.

В лагере сарацин — от 1100 до 1400 человек.

Ночью, с пяти сторон, чтобы нанести как можно больший урон, напали.

Часть Теодор подобралась с подветренной стороны. Сердце колотилось в бешеном ритме, кровь стучит в висках.

Ромеи быстро закололи спящих патрульных.

— Бросайте горшки! — немного торопливо, как ему показалось, скомандовал Лемк.

— Да, лагатор! — как-то весело и кровожадно шептали воины и запалив «хвост» горшков, с разбега начали метать их в палатки и шатры.

Свист разлетающихся горшков разрезал ночной воздух. Рой горшков летел, разбиваясь о землю или вспыхивая сами по себе, поджигая промасленную или навощёную для защиты от воды ткань.

— Бегите дальше! Вон там — большой шатёр! Обязательно сожгите!

Воины старательно метали огненные снаряды, оставляющие яркие росчерки в ночи.

— Дальше бросайте! Евхит, черт тебя дери, не суйся внутрь! Отсюда кидай! Жгите их, воины!

И вскоре из лагеря раздались пронзительные и полные отчаяния крики, когда огонь начал разгораться…

Горшки не все разбились, но в панике выбегающие турки наступали на них, давя ногами и перемазавшись в горючей смеси, вспыхивали факелами. Сарацины в панике хаотично бегали, не зная откуда происходит нападения. А постепенно жар от пламени стал ощущаться даже на расстоянии, словно невидимые языки пламени тянулись к ромеям.

Но это были еще не всё, что заготовили неверным ромеи.

Выстроившиеся в линию стрелки были готовы.

— Залп!

Ромеи, и Теодор с ними, прижимали мушкеты и аркебузы к плечам, чувствуя холод приклада. Глубокий вдох, и Теодор медленно нажимал на спусковой крючок. В тот же миг мир вокруг будто замер. Оглушительный треск разорвал тишину, оглушая его. Отдача ударила в плечо, пытаясь откинуть назад, а в ушах зазвенело. Дым окутал пространство, застилая глаза, а жар от выстрела обжёг щеку.

Первая линия отходит, чтобы дать место второй линии.

— Залп!

Выходит третья линия. В сумраке, просыпая порох и матерясь, первая линия пытается зарядить оружие. Вокруг стоят, охраняя, коля и рубя редких выбегающих вражеских одиночек ромеи с алебардами, копьями, косами, саблями и вилами (кто еще не добыл с трупов врага нормальное оружие).

— Залп! Первая линия!

Пули летели через шатры, почти не встречая сопротивления и куда-нибудь да попадали.

— В ножи их?

— Нет. Всё бросили?

— Да!

Лемк уже собрался отдать приказ уходить, но вон тот шатёр… Самый высокий, белый, и еще так и не подожженый…

Теодор засомневался, разрываясь и потом, махнув рукой, прокричал:

— Все за мной! Не отставать и не разбегаться!

Ромеи бегом бросились за Лемком, держась плотной группой, что пулей прошила паникующий лагерь, и в два счёта достигла цели.

Откинув тяжелые бархатные шторы (?), Теодор забежал из огненного сумрака лагеря внутрь, и очутился на мягком ковре. Воздух был наполнен ароматами пряностей, кожи и каких-то трав.

Хозяина не было видно, как и слуг.

Он огляделся вокруг. Высокие стены шатра, украшенные сложными узорами, создавали ощущение роскоши: В центре шатра был расположен низкий столик, заставленный изысканными блюдами. Медные или бронзовые сосуды с ароматным кофе, тарелки с фруктами и сладостями. Возле стола лежало несколько пушистых подушек. В углу шатра стоял изящный сверкающий кальян, столик со шкатулками, сундучок.

Один вид дыма, медленно поднимающегося к потолку, создавал атмосферу расслабления.

Не сразу заметил, что в пышных алых подушках утопает бессознательное бородатое и толстое тело в роскошном халате.

Паша!

Захватить и попробовать допросить? Или отдать турмарху?

А удастся ли утащить?

Времени на раздумья не было и более не задумваясь, Теодор из пистоля выстрелил паше в голову.

О чем тут же пожалел. Лучше бы эту пулю оставил не для бессознательного сарацина.

— Берите сундук! Уходим!

Опрокинув масленные светильники, ромеи выбежали в дым ночи.

Кто-то уже взялся организовывать пожарные команды, выводить людей прочь. Хоть и велся еще огонь во всех направлениях. Так как врагов было уже больше, чем трое на одного, да еще могли заявиться новые враги, Лемк увел своих людей прочь. По пути нечаянно свалились прямо на нескольких перепуганных отураков-ветеранов, расстегнутых и не готовых к бою. Они выглядели неважно, но их можно было допросить, и мы притащили их с собой, где их сведения оказались полезными.

Без сильных проблем соединились со всеми с Йованной, Траяном, Рыжеусым, Юхом и Ховром.

Там узнали, что Йованна полезла в атаку, несмотря на мой приказ только кидать горшки, стрелять и не лезть в драку. Да еще ее люди утащили два бочонка пороха из лагеря. Дура. Лучше бы его там в огонь бросили. Итог — потеря 12 человек. Это учитывая, что у Лемка погиб один, а у остальных — 6 воинов, у всех вместе.

Йованна, правда, не считала себя виноватой.

— Это война и воины должны сражаться и если суждено, то и гибнуть! Такова их судьба!

— Они должны жить и убивать врагов! У нас нет большей ценности, чем наши люди!

До слуха докатился целая серия будто бы пушечных выстрелов, только, пожалуй, сильнее.

— Огонь до порохового склада добрался. Кажется этого нам не смогут простить. И хорошо.

Глава 19