— Да кем ты меня считаешь? — разозлилась я и ударила его по лицу.

Чем недоступнее я буду, тем сильнее он будет желать заполучить меня.

— Хм, так-то ты ценишь жизнь брата, — хмыкнул Эндрю.

«Кристина, успокойся, — мысленно утешала себя. — С Антоном все в порядке. Он не такой дурак, чтобы не надеть кольцо».

— Что за кольцо? — Эндрю приподнял бровь и уставился на меня, ожидая ответа, но я прикусила нижнюю губу и отвела взгляд. Черт, и на секунду нельзя расслабиться.

— Не твоего ума дело, — огрызнулась я.

— Скажи, и я честно отвечу на один твой вопрос.

— Почему я должна тебе верить?

— А почему ты считаешь, что я обязательно обману?

Не знаю, были ли у него причины врать, но на его игру согласилась:

— Хорошо, но сначала ответь ты.

— Задавай вопрос.

— Я тебе нравлюсь? — спросила, глядя в его глаза, надеясь на то, что они подскажут, говорит Эндрю правду или врет.

— Ты до сих пор не поняла этого, детка? Да, ты мне нравишься. Я ответил на вопрос, теперь ты.

— А если не скажу?

— Ты знаешь, что будет.

— Ладно. Серебряное кольцо с черным агатом. Помнишь, когда ты укусил меня…

— Такое невозможно забыть, — засмеялся Эндрю. — Жгучая вещичка. До сих пор передергивает. Теперь понятно, что это было, а я-то все голову ломал… Значит, кольцо у Антона, и ты думаешь, нет способа снять его, не причинив вреда вампиру? Ты забыла, что мы можем подчинить себе любого человека? Один взмах ножа, и палец Антона вместе кольцом в моей руке.

Меня покоробили его слова. Эндрю ехидно улыбнулся и нахально вздернул брови.

— Прекрати! — возмутилась я, и со всего размаху снова влепила ему пощечину. — Ненавижу тебя! Убирайся отсюда! — упс, не сдержалась.

Он схватил меня за запястья и вынудил посмотреть в глаза. Они смеялись надо мной. Я попыталась отвести взгляд, но Эндрю настаивал:

— Смотри на меня! Смотри! Не принуждай гипнотизировать тебя.

И я невозмутимо посмотрела в глаза убийцы. И чем дольше делала это, тем сильнее хотелось плюнуть в бездушное лицо.

— Хочешь, так плюнь, — прищурился он и отпустил мои руки, потом поднялся и прошелся по комнате.

— Я не доставлю тебе такого удовольствия!

Сердце сильно заколотилось. Ненависть переполняла, но я должна была отвлечься, чтобы не зацикливаться на ней. Иначе это погубит план.

— Я принесу тебе поесть, а потом поговорим.

Нужно успокоиться или ничего не выйдет. Эндрю моментально раскусит мой план. Но один только взгляд на убийцу отца вызывал приступ ненависти. Что уж говорить о его прикосновениях.

Когда дверь захлопнулась за вампиром, я встала с кровати и подошла к окну, распахнула тяжелую штору. В темном небе среди множества звезд замерла полная багровая луна. Она казалась чем-то нереальным. Подобного явления мне никогда не приходилось наблюдать. Слышала, она — предвестник перемен, которые не всегда к лучшему.

— Хочешь сбежать или любуешься луной? — раздался за спиной голос Эндрю.

Я обернулась. Он стоял с подносом в руках, на лице блуждала загадочная улыбка.

— Говорят, такая луна предвестник чего-то хорошего для вампиров, — продолжил он.

— Охота будет удачной? — хмыкнула я, отдаляясь от окна. — Вас, кровососов, ведь только это волнует.

— Не дерзи, прошу, — попросил Эндрю.

— С чего это ты стал таким учтивым? — Я опустилась на край кровати.

— А, по-твоему, я какой? Циничный, заносчивый мерзавец? — Он поставил поднос на стол и, опираясь на столешницу рукой, замер с ухмылкой на губах.

— А разве нет?

— Что если у меня есть причина вести себя таким образом? — Эндрю склонил голову, внимательно разглядывая меня.

— Это не оправдывает твоих поступков.

— Согласен. А теперь поешь. Тебе нужны силы.

— Не буду.

— Не упрямься, — настаивал он.

— А вдруг ты подсыпал в еду снотворное или яд?

— Если бы я хотел усыпить тебя, то скорее воспользовался бы гипнозом. А убийство пока не входит в мои планы.

Пока… Хм…

У меня закончились аргументы, я замолчала. Была готова смотреть куда угодно, только не на него, поэтому уставилась в окно. Поставив мысленную преграду, задумалась. Нужно успокоиться и начать действовать. Если Эндрю станет мне доверять, это будет первым шагом на пути к победе.

— Если хочешь заставить меня есть, — я повернула голову в его сторону, — расскажи, как ты стал вампиром. Тогда я съем все, что ты принес.

— Не думал, что тебе это интересно.

— Вот видишь, ты еще многого обо мне не знаешь, — я вскинула брови.

— Это поправимо, — его губы изогнулись.

— Ну так что? Ты расскажешь, как стал вампиром?

Выдвинув из-за стола стул, Эндрю ловко оседлал его, сложив руки на спинку. Взгляд при этом блуждал по мне.

— В 1861, как ты знаешь, началась Гражданская война. Я пошел в армию добровольцем. Воевал на стороне Юга. Пришлось повидать много крови. Но тогда мне было плевать на нее.

— Забавно, — хмыкнула я.

— Сейчас да, но не тогда, — с грустью произнес Эндрю. — Меня взяли в плен. Северяне общались с индейцами, а те весьма изобретательны в пытках, — на его лице отразилась боль, глаза померкли, уставились в пол.

Я видела, как тяжело ему давались слова, поэтому старалась не перебивать.

— Делали надрезы на ногах и опускали в муравейник… А вот здесь когда-то были шрамы от надрезов. — Он закатал рукава рубашки. — Через них северяне продергивали ремни и привязывали к горлу.

Где-то внутри зашевелилось сострадание. Я нахмурилась, представляя все то, через что пришлось пройти Эндрю. Тогда ведь он еще не был чудовищем.

— В самом деле изобретательны, — подытожила я. — Уверена, это только начало.

— Тебе бы в метеослужбе работать, — хмыкнул Эндрю. — Твои прогнозы были бы популярны, — сказал он и снова стал серьезным. — Северяне знали, как причинить боль. Они загоняли металлические пластины под ногти. Не представляешь, какие это причиняло мучения. А теперь мое тело почти не способно воспринимать боль. Ирония судьбы.

— Не знаю, что и сказать, — растерялась я, поглядывая на руки Эндрю.

— А что тут скажешь? За сто пятьдесят лет вампир столько всего познает, что у обычного человека волосы дыбом встанут, — дополнил он.

Взгляд казался таким человечным, взволнованным, что я с трудом напомнила себе, кто передо мной.

— Когда северяне поняли, что пытки ничего не дадут, пустили мне в грудь пару пуль и выбросили на улицу. Умирать. Адриан меня спас. Если это можно назвать спасением.