– Врет!

– Возможно, – уклончиво ответил опер. – Вобщем, его нигде нет, Кострова этого. И там, в Думе, не знают, где он. Никтоего не посылал ни в какую командировку. Они думали, что он в отпуске.

– А он на самом деле лежит у вас в морге, –разозлилась я, – я вам две недели это твержу!

– Это было бы так, но дело в том, что мы через службубезопасности Государственной думы запросили группу крови Кострова. И она несовпадает с группой крови трупа.

– А две недели назад вы этого сделать не могли? –не унималась я, но опер терпеливо сносил мое хамство.

– Это процедура долгая, там у них бюрократия. Но ибардак, конечно, тоже имеется, – заключил он по-свойски. – Поэтому унас к вам огромная просьба. Вы ведь были знакомы с Костровым, так сказать,довольно близко?

– Можно и так сказать.

– Так вот, не могли бы вы взглянуть на него там, вморге?

– Что?

Но он не обратил внимания на мой вопль и продолжал как ни вчем не бывало:

– Голова, конечно, для опознания не пригодна, но на немведь могут быть какие-то особые приметы, а может, вы их и так вспомните, ехатьне надо будет?

Я попыталась представить себе обнаженное тело Максима, ноперед глазами стояло то, что я увидела из окна шестого этажа: нелепая кучатряпья на асфальте и бурая лужа вокруг головы.

– Вы знаете, так ничего вспомнить не могу. А почему я,не лучше ли, если жена его опознает?

Он замялся там, на том конце провода:

– Мы еще не уверены… раньше времени шум… все-такидепутат… журналисты…

И эти тоже боятся журналистов! Как они мне все надоели!

– Ладно, но только извольте прислать за мноймашину! – Я с грохотом бросила трубку.

Приехал за мной мой давнишний приятель Дима.

– Привет, давно не виделись!

– Давай, едем скорее, Володя нас там ждет, может, иГромова подъедет.

– Прямо умираю, хочу вашу Громову видеть! –фыркнула я.

– Ты это, соберись. Зрелище там, прямо скажу…

– Догадываюсь!

Но я абсолютно не представляла себе, что там будет на самомделе. В своей жизни я видела двух покойников – бабушку и отца, но там, конечно,было совсем другое дело. Спасло меня то, что лежащее передо мной нечто дажеотдаленно не напоминало человека. Так я и решила к этому относиться. Голователа была прикрыта простыней, а на оставшееся я должна была смотреть долго ипристально. По росту вроде подходит, хотя, как правильно определить ростлежащего человека? Цвет кожи – вы меня извините, какой цвет кожи может быть утрупа, две недели провалявшегося в морозилке?

– Ну что? – не выдержал стоящий рядом ВладимирПетрович, видимо, ему тоже было несладко.

– Да не знаю, – тоскливо ответила я. Ну не могла яв этом ужасном месте представить, как мы с Максимом в постели. И не было у негоникаких заметных родимых пятен, обычная гладкая кожа. Руки, форма ногтей? Рукибыли скрючены, ничего там было не разглядеть. И вдруг я вспомнила, что на плечевнутри, ближе к подмышке, у него должен быть шрам. Максим рассказывал, что вдвенадцатилетнем возрасте лазил где-то с приятелями по чердакам и сильнопорезал руку о разбитое оконное стекло. Было много крови, наложили восемь швов.И до сих пор остался длинный шрам и было видно на нем восемь рубчиков, как-то япосчитала.

К горлу подступила тошнота, в глазах темнело. Мне надо былоподойти ближе и наклониться, но ноги приросли к полу.

«Давай, иди! – мысленно прикрикнула я на себя. –Только что собиралась соперницу прирезать, а теперь боишься к двухнедельномутрупу подойти. Уж он-то точно ничего плохого тебе не сделает!»

Я шагнула ближе и обратилась к санитару:

– Поднимите руку, пожалуйста, левую, нет, правую,точно, правую.

Санитар с трудом поднял правую руку трупа, я обошла стол,наклонилась и поняла то, о чем давно уже подозревала: рука от локтя до подмышкибыла абсолютно чиста. Санитар бросил руку, она упала на стол со стуком,вывернулась. И я увидела, что дальше, внизу, у запястья виднеется белый шрам вформе полумесяца. Пускай я полная идиотка, и давно уже не в себе, но я точнопомнила, что такого шрама у Максима никогда не было. Поняв это, я свалилась вобморок по-настоящему.

Очнулась я уже в другом помещении, там стояла больничнаякушетка и письменный стол. Человек в белом халате дал мне еще раз что-топонюхать и ушел по своим делам. Со мной остался Дима.

– Ты не бойся, ничего себе не повредила, я тебя вовремяподхватил, не дал на пол упасть.

– Спасибо, Дима.

В комнату заглянула представительная дама в очках в строгомсером костюме, я сразу догадалась, что это следователь Громова.

– Ну, что вы нам можете сказать, опознали вы труп илинет?

В это время я пила воду и с трудом удержалась, чтобы непрыснуть ею Громовой в лицо, как это делала моя бабушка, когда гладила.Медленно проглотив воду, я с ненавистью посмотрела на Громову и сказала:

– Кого вы мне подсунули? Это не тот!

– То есть как это не тот?

– Не тот, и все!

– Но, позвольте спросить, что вы нам тогда головуморочите? Вы же говорили, что это Костров?

– Это я вас хочу спросить, куда вы дели труп Кострова?

– Слушайте, ведите себя прилично! – Громоваповысила голос. – Вы не на рынке. Давайте говорить официально.

– Вот я и заявляю вам совершенно официально, что то,что лежит там на столе – это не Максим Костров. У Максима был шрам воттут, – я показала где, – а у этого на запястье и совсем не такойформы.

– А что же вы раньше не сказали про шрам?

– А вы спрашивали? И потом, в каком я была состоянии,только сейчас вспомнила. В общем, и шрам не тот, и труп не тот. А откуда жеэтот покойник взялся?

– Послушайте, я вам официально заявляю, что этот человекбыл в костюме пингвина, и это он выпал с шестого этажа в ту ночь.

Внезапно меня озарило:

– Господи! Он выбросил другого! Понятно, почему тотпингвин так неуверенно ходил. Он же ничего не соображал, под наркотиком был.

Громова смотрела на меня, как на ненормальную, только чтопальцем у виска не крутила. От этого я ужасно разозлилась.

– Ну, что вы на меня так смотрите! У вас пять убийствнераскрытых, а вы сидите и ничего не делаете! А сейчас еще и шестое прибавится.Я вам абсолютно официально заявляю, что там на маскараде мне угрожал и пыталсяубить Максим Костров – я узнала его по голосу, а уж голос-то его я хорошо знаю.А куда он потом делся, я понятия не имею. Вам его искать надо, а вы неизвестнона что время тратите! Две недели псу под хвост!