Эврих кончил переводить и бросил по-прежнему сердито:

– Я овладел строем вашей речи, но я не жил среди веннови знаком не со всеми обычаями. Рассказывай дальше.

– Годом ранее у меня жил щенок, – продолжалКоренга. – Он заболел животом и умер, и я очень по нему горевал. Мойбатюшка решил побаловать меня, сироту, и придумал дать мне нового щенка от техже матери и отца. И так уж получилось, мои почтенные, что сука-мать жила у нас,и скоро ей должна была настать пора войти в охоту и подпустить к себе жениха.Кобель же обитал далеко, в роду Лиса. И вот мой батюшка ради дорогого подарказатеял превеликое странствие, думая вначале заглянуть к Лисам и до срокаоставить суку у них…

Коренга наполовину ждал, что аррант снова раздражённовыговорит ему и нетерпеливо велит переходить прямо к сути. Удивительное дело!Эврих просто перевёл и стал ждать, что Коренга скажет дальше.

– А надобно вам знать, – продолжал молодойвенн, – что путь от нас до Лисов был мало того что очень неблизкий, он ещёи частью вёл через земли, заселённые чужеплеменниками. Я не стану здесьназывать их по имени, чтобы не возбуждать вас против народа, не все детикоторого так погрязли в злодействе, как те, с которыми свела нас Хозяйка Судеб…Мы с батюшкой целый месяц шли через добрые леса, когда наконец нам попаласьторная дорога и погост на ней. И батюшка счёл, что мне будет полезен ночлег подчужим кровом, ведь для меня, мальчишки, это было бы приключение, достойноерассказов и хвастовства. Но когда мы приблизились к постоялому двору и вступилив ворота, нам показалось, будто ту дорогу в лесу подсунула нам нелёгкая. Ибо мыувидели во дворе сидевшего на цепи симурана с обрубленными крыльями…

– Погоди-ка, венн. – Эврих зорко прищурился,намереваясь уличить повествователя в нелепице, если не в откровенномвранье. – Я ведь и сам насмотрелся кое-чего, что обычно именуютдиковинами, а уж симуранов видел так близко, как сейчас вижу тебя. Многиежелали бы пленить благородного летуна, только никому до сих пор это неудавалось. Пленённый симуран непременно позовёт на выручку собратьев,оставшихся на свободе, и с ними вилл, а те никому своих питомцев в обиду недают. Они не только освободят пойманного, но ещё устроят так, чтобы десятьпоколений обидчиков только и делали, что сожалели о давнем грехе своих предков.Виллы будут насылать сушь, ливни и градобои, пока вовсе не сживут их с земли…Как же вышло, что неназванному племени, затерянному в дремучих лесах, удалосьто, от чего отступились владыки могучих держав?

Это был вызов. Но грош цена рассказчику, которого подобныйвызов застанет врасплох!

– Позже мы с батюшкой долго рассуждали об этом, –потупился Коренга. – Мы попробовали расспросить несчастного симурана о егосудьбе, ведь симураны умеют разговаривать с людьми, которых изберут себе всобеседники… но он нам не ответил. Тогда мой батюшка решил, что кобель, должнобыть, не смог защитить наездника и, виня себя, принял участь, которую уготовилиему злые жители погоста. Мы думаем, он просто не стал звать на помощь, хотя имог. Он был волен решать, но наши сердца кричали криком от жалости. Я гладилизувеченного летуна и готов был проклясть лесную тропу, свернув на которую мывышли к тому неблагому погосту и встретили подобное горе… Но мы ведь – детиКокорины, лесные тропы куда не надо нас не выводят! И вот мой батюшка сказалмне разумное слово: надо, мол, поблюсти с ним нашу суку, чтобы получилосьпотомство. А после – помочь ему избавиться от тягостного бытия… Мы сновапопытались заговорить с симураном, и на этот раз он нам ответил. Он согласился…

Эврих перевёл.

– Мы – дети Кокорины, – упрямо повторилКоренга. – Лес подсказывает нам яркие краски для тканей и маслянистые соки,чтобы обувь не расползалась от сырости. Мы знаем, как найти в чаще лекарства отдевяноста девяти хворей и чем намазать стрелу, чтобы добытый зверь засыпал, неиспытывая мучений. Мой батюшка составил яд и закопал его в землю там, где могдостать симуран. Симуран же сказал нам, что непременно почувствует рождениещенка и тогда выроет яд… – Коренга помолчал. Потом кивнул на Торона: – Оночень похож на отца…

Эврих перевёл. Государь конис тоже некоторое время молчал,откинувшись на подушки. Потом вымолвил:

– Ты упомянул, что семь лет назад ничем не отличался отдругих сорванцов. Я тебя правильно понял?

– Да, государь мой, – кивнул Коренга. – Язаболел в тот день, когда родился щенок, а симуран выкопал яд. Должно быть, мывсё-таки приняли кару за то, что поднесли смерть небесному зверю. Я остался безног, а Торон, хотя и крылат, летать не умеет.

– Нет худшей кары для отца, чем наказанноепотомство… – проговорил Альпин задумчиво.

Эврих же заметил:

– Твой пёс не выглядит семилетним, венн. Он гораздомоложе.

Коренга развёл руками.

– Он ведь мешанец. Его и мамка в брюхе носила не двамесяца, а полгода.

– Что же привело тебя в Нарлак? – спросилконис. – Ошибусь ли, предположив, что ты хочешь показать своего кобелявиллам и спросить их совета, как ему выучиться летать?.. Но что побудило тебяпредаться тяготам и опасностям морского путешествия, не говоря уже о ЗмеевомСледе, когда ты мог попасть в горный край непосредственно из своей страны? Тебебыло бы достаточно держать путь всё время на юг…

Коренга не задержался с ответом.

– У нас, – сказал он, – полагают, будто впределах страны, счастливо пребывающей под твоей рукой, укрывается от людскихглаз великий лекарь и мудрец – Зелхат Мельсинский…

Эврих с размаху огрел себя ладонью по голому, не укрытомуштанами колену. Коренга даже вздрогнул от неожиданности.

– Горе всякому, кто вздумает недооцениватьвенна! – вырвалось у арранта. Если Коренга что-нибудь понимал, учёный былтеперь гораздо менее склонен видеть в нём скорбное подобие кого-то, кого емудовелось знать годы назад. А Эврих продолжал: – У вас в лесных дебрях сделалите же выводы, к которым пришёл и я сам!.. Ты, верно, надеешься, что великийЗелхат сумеет вылечить твои ноги?

– Да, – сказал Коренга. – Я надеюсь.

– Велико же намерение Зелхата оградить свою тайну, еслион вправду жив и находится в моей стране, а я об этом ведать не ведаю, –проговорил конис. – Ты, Коренга, славно развлёк меня у этого костра и,право, согрел мою душу истинным переживанием. Могу ли я чем-нибудьотблагодарить тебя за рассказ?

…Так-то: знать бы с утра, что вечером предстанешь передмогущественным владыкой, да ещё и сумеешь снискать его расположение! Коренгаподумал: вот оно и закончилось, его нелёгкое и опасное странствие.

– Не разгневаешься ли ты, государь, – спросилон, – на дерзнувшего расспросить о судьбе юного мастера Иннори, котороготебе некогда было угодно приблизить и всячески обласкать?

Конис ответил:

– Вышивальщик Иннори творит вещи, которые ласкаютзрачок и осеняют сердце добром. Счастлив вождь, коему среди его подданныхниспослан подобный умелец… – Тут Альпин едва заметно усмехнулся угломрта. – Он поныне живёт в моём доме, как сын у заботливого отца. А почемуты спрашиваешь, венн? Неужели даже в ваших лесах успели прослышать о его мастерстве?