Линелль была поражена, но ни секунды не усомнилась вправдивости моего утверждения, что это натворил Гоблин. А потом мы сидели идоверительно беседовали как два взрослых человека, и она мне призналась, чтонесколько раз чувствовала, как Гоблин дергал ее за волосы. Первые пару раз онапопыталась не обращать внимания, но уверена, что это его проказы.

"Рядом с тобой живет очень сильныйпризрак", – сказала она. И не успела Линелль произнести эти слова,как над нашими головами начала раскачиваться люстра Я тогда впервые увиделлегкое движение бронзовых трубок и хрустальных плафонов и при всем желании несмог бы это отрицать. Линелль расхохоталась и вдруг испуганно охнула.Оказалось, она почувствовала щипок на правой руке. Она снова рассмеялась, азатем принялась успокаивать Гоблина, который по-прежнему оставался для меняневидимым, Линелль уверяла этого проказника, что любит его не меньше меня.

Тут я увидел Гоблина – четырнадцатилетнего, как тыпонимаешь, ведь мне тогда тоже было четырнадцать: он стоял в дверях спальни игордо на меня посматривал. Я сразу подметил, что лицо его стало болеевыразительным, чем раньше, в основном из-за новой для меня слегка презрительнойгримасы. Гоблин очень быстро улетучился, подтвердив тем самым мою прежнююдогадку, что после физического воздействия на предметы у него не оставалось силподолгу быть видимым. И все равно он становился сильнее, я в этом несомневался.

Я тут же поклялся "убить" Гоблина за то, что онобидел Линелль, а когда она уехала в своей блестящей "мазде", янаписал тетушке Куин, что Гоблин начал творить "немыслимое":причинять боль другим людям, и рассказал ей о том, как он ударил меня всолнечное сплетение. Письмо я отослал экспресс-почтой, чтобы она получила егочерез два-три дня, хотя в то время тетушка находилась в Индии.

Разумеется, я ни словом не обмолвился ни Пэтси, ни Папашке сМилочкой, что Гоблин настолько окреп и что Линелль теперь не сомневается в егосуществовании. И чтобы отвлечь Гоблина, я все выходные читал ему вслух"Потерянные миры" – чудесную книгу по археологии, которую подариламне тетушка Куин.

Получив мое письмо, тетушка сразу позвонила и сказала, что ядолжен управлять Гоблином, что мне следует найти способ остановить егопроделки: пригрозить, что не стану смотреть на него, разговаривать с ним, и неотступать от сказанного.

"Ты хочешь сказать, тетушка Куин, что наконец поверилав него?" – спросил я.

"Квинн, я сейчас нахожусь на другом краю света, –прозвучало в ответ. – Я не могу спорить с тобой о том, что представляетсобой Гоблин. Могу сказать только одно: ты должен его обуздать, и не важно,настоящий он или нет, самостоятельно ли он существует или является частью тебясамого".

Я согласился с ней, сказал, что знаю, как с ним справиться,и постараюсь узнать еще больше.

А пока мы договорились, что я буду держать ее в курсесобытий.

После чего она принялась расхваливать логику изложения истиль моего письма, написанного гораздо лучше, чем все предыдущие. Мои успехиона совершенно справедливо приписала заслугам Линелль.

Я выполнил указание тетушки Куин относительно Гоблина,Линелль меня тоже поддержала. Если Гоблин совершал что-то неподобающее, мывдвоем отчитывали его, а затем отказывались с ним общаться, пока его слабыенападки не прекращались. Прием сработал.

Но Гоблину больше прежнего хотелось пользоваться письменнымязыком, и он перешел на новый уровень: стал набирать сообщения на компьютере.

Порою мне даже становилось страшновато, когда он, завладевмоей левой рукой и не трогая правую, двигал ею по всей клавиатуре, стуча поклавишам в странном ритме. Линелль наблюдала за этим как завороженная, даже слегким трепетом и в конце концов сделала потрясающее открытие.

Суть открытия заключалась в том, что она могла тайнопереговариваться со мной, печатая на компьютере то, что хотела сказать, толькоочень длинными словами. В первый раз она написала что-то вроде следующего:"Наш галантный и вездесущий doppelganger[15], по-видимому,не воспринимает пределов деятельности церебрального органа его дражайшегоТарквиния Блэквуда, дружеским расположением которого он частозлоупотребляет".

Судя по тому, как Гоблин сразу притих, Линелль оказаласьабсолютно права. Гоблин, хотя вначале опережал меня в развитии, теперь непонимал подобных высказываний. Линелль продолжала печатать в том же духе:"Осознай, любимый Тарквиний, что твой doppelganger, который преждевпитывал все наравне с тобой, вероятно, уже достиг границ своего потенциалавоспринимать сложную информацию, и это дает тебе в руки роскошную возможностьосвободиться от его требований и притязаний, когда в том возникнетнеобходимость".

Я подвинул к себе клавиатуру и под подозрительным взглядомГоблина, который всем своим видом выражал любопытство, напечатал, что осозналвсе сказанное и что теперь мы можем использовать компьютер для сообщений двухвидов.

Гоблин будет печатать простейшие послания с помощью моейруки, а мы с Линелль – обмениваться фразами, пользуясь недоступной Гоблинулексикой.

Примерно в это же время Линелль попыталась объяснить Пэтсивесь механизм нашего общения, но встретила грубый отпор.

"Линелль, ты еще больше безумна, чем Квинн. Вас обоихследовало бы упрятать в психушку", – заявила та.

А когда Линелль попробовала обратиться с этим к Папашке иМилочке, то они, по-видимому, не поняли важность ее сообщения и недооценили тотфакт, что Гоблин владеет не всеми знаниями, которыми обладаю я.

А дело было в том, что Гоблин не всегда мог читать моимысли! Когда я теперь оглядываюсь назад, это открытие кажется потрясающим, хотямне следовало бы сделать его давным-давно.

Что касается Папашки и Милочки, то они сразу смекнули, чтоЛинелль поверила в Гоблина, в чем мы до сих пор им не признавались. Последовалипредостережения, что, мол, не следует поощрять "эту мою особенность"и что, конечно, такой опытный учитель, как Линелль, должна с ними согласиться.Папашка повел себя круто, а Милочка принялась рыдать.

Мне пришлось довольно много времени провести в кухне сМилочкой, осушать ей слезы ее же фартуком и убеждать, что я не сумасшедший.

Эта сцена глубоко врезалась мне в память по одной причине:Милочка, которая всегда была воплощением доброты, тихо тогда сказала, что"с Пэтси все вышло нескладно" и она не хочет, чтобы то же самоеслучилось и со мной.