— Ну, по-моему, ты проделал адскую работу.

— Спасибо.

Его отец наклонился вперед, глядя на приборную панель.

— Будь я проклят! — воскликнул Майкл. — Никогда не виделтакого.

— Что? — Эрни взглянул вниз. — А! Милеометр.

— Он крутится в обратную сторону, да? Счетчик и в самом делекрутился в обратную сторону. Вечером первого ноября он показывал 79,500 и ещенесколько миль. Пока Майкл наблюдал за ним, правая цифра 2 на индикаторесменилась цифрой 1, потом — нулем. Когда появилась цифра 9, число пройденныхмиль уменьшилось на единицу. Майкл улыбнулся:

— Вот одна вещь, которую ты упустил из виду, сынок.

Эрни тоже улыбнулся.

— Верно, — сказал он. — Уилл говорит, что в электропроводкегде-то перепутана полярность.

— Он хоть значения точно отмеряет?

— А?

— Ну, если ты проедешь от нашего дома до главной площади, тоон вычтет необходимые пять миль из первоначального числа?

— Я понял тебя, — сказал Эрни. — Нет, он совсем не точен.После каждой пройденной мили целое число миль уменьшается на две или триединицы. Иногда больше. Рано или поздно оборвется проводка спидометра, и язаменю ее. Я сам сумею все исправить.

Майкл, у которого два или три раза были неприятности соспидометром, тревожно взглянул на его стрелку. Однако та почти неподвижнозастыла возле отметки «40». Казалось, что спидометр был в порядке; неисправенбыл только милеометр. Неужели Эрни на самом деле думал, что спидометр имилеометр питаются от одной и той же проводки? Конечно, нет.

Он улыбнулся и проговорил:

— Это сверхъестественно, сынок.

— Так почему аэропорт? — спросил Эрни.

— Я покажу тебе место для парковки, — сказал Майкл. — Пятьдолларов. Дешевле, чем в гараже Дарнелла. И ты в любое время можешь добратьсядо нее на автобусе. Правда, аэропорт находится в самом конце маршрута.

— О Господи, ничего более безумного я еще не слышал! —вскричал Эрни. Он свернул на боковую дорогу. — Я должен ехать двадцать миль доаэропорта, чтобы добраться до своей машины? Это уже кое-что из «Уловки-22»!Нет! Ни за что!

Он хотел что-то добавить, но вдруг почувствовал, что егосхватили за шею.

— Послушай меня, — проговорил Майкл. — Я твой отец, так чтопослушай меня. Твоя мать права, Эрни. Ты потерял голову. Последние два месяцаты ведешь себя безрассудно.

— Пусти меня, — сказал Эрни, пытаясь сбросить руку отца.

Майкл не отпустил его, но ослабил объятие.

— Послушай меня, — еще раз повторил он. — Да, до аэропортадобираться долго, но не намного дольше, чем до гаража Дарнелла. Некоторыестоянки расположены ближе, но в городе слишком участились кражи автомобилей ислучаи вандализма. В аэропорту же все будет безопасно.

— Ни одна общественная стоянка не безопасна.

— Во-вторых, там дешевле, чем в городских гаражах, и намногодешевле, чем в гараже Дарнелла.

— Это не довод, и ты это знаешь!

— Может быть. — Майкл помолчал, пристально вглядываясь всына. Когда он снова заговорил, его голос зазвучал не громче, чем музыка на егомагнитофоне. — Но я не знал, куда пропало твое чувство перспективы. Тебе почтивосемнадцать лет, ты последний год ходишь в общественную школу. По-моему, тырешил не поступать в университет. Я видел у тебя брошюры из колледжа…

— Да, я не буду поступать в университет, — почти спокойнопроизнес Эрни. — После всего этого я не могу поступить туда. Ты даже не знаешь,как мне хочется наплевать на все. А может, понимаешь.

— Понимаю, Эрни. И думаю, что это будет лучше, чемпостоянные прения между тобой и твоей матерью. Только я прошу тебя пока ничегоне говорить ей. Пока.

Эрни пожал плечами и пообещал ничего не говорить заранее.

— Но вот о чем ты не подумал, — продолжил Майкл. — Ты,наверное, хочешь ездить на автомобиле в колледж?

— Конечно.

— А если в твоем колледже не разрешают новичкам ставитьмашины на стоянку?

Эрни удивленно посмотрел на отца. О такой возможности он и всамом деле не подумал.

— Я не буду ходить в колледж, запрещающий мне садиться заруль, — сказал он. В его голосе прозвучала терпеливая настойчивостьвоспитателя, ведущего урок в классе для умственно отсталых детей.

— Вот видишь? — спросил Майкл. — Она права. Выбирать колледжна основе его отношения к автомобилям учеников — это верх безрассудства. Тыодержим своей машиной.

— Я не ждал, что ты поймешь меня.

— Как бы то ни было, в аэропорту ты сэкономишь деньги. Твоямать будет рада своей маленькой победе. — На лице Майкла снова появиласьгрустная усмешка. — Она не думает, что ты транжиришь доллары. Она думает, чтоты хочешь отдалиться от нее… от нас обоих.

Он помолчал и посмотрел на сына. Эрни был задумчив.

— Ты сможешь по воскресеньям ставить машину дома. Регинабудет счастлива видеть тебя и не станет обращать внимания на нее. Дьявол! Онабудет помогать тебе мыть ее и натирать «Тартлваксом»! Десять месяцев. Затем всебудет позади. У нас в семье снова будет мир. Ну давай! Эрни, я прошу тебя.

Эрни снова вырулил на шоссе, ведущее к аэропорту.

— Она застрахована? — внезапно спросил Майкл. Эрнизасмеялся:

— Если у тебя нет страховочного обязательства в нашем штатеи ты попал в аварию, то полицейские съедят тебя живьем. Без обязательства тыбудешь виноват, даже если другой автомобиль свалится с неба и упадет тебе накрышу. На дорогах Пенсильвании эти говнюки никого не хотят слушать.

— Только обязательство?

Они проехали под ярко блеснувшим знаком с надписью ЛЕВАЯПОЛОСА К АЭРОПОРТУ. Эрни выключил дальний свет и занял другую полосу. Майклоблегченно откинулся на спинку сиденья.

— Страховку все равно не будут рассматривать, пока мне неисполнится двадцать один год. Все страховочные компании богаты, как Крезы, ноникогда не хотят расставаться с деньгами. — В голосе Эрни послышались какие-тогорькие и в то же время грубые нотки, каких Майкл раньше не знал за сыном. Ихзнал Дэннис Гилдер, но не он и не Регина.

Впереди засияли огни аэропорта, по бокам дороги появилисьсветящиеся неоновые линии.

— Если кто-нибудь спросит меня, какой человек больше всехпохож на дерьмо, — добавил Эрни, — то я скажу: страховой агент.