– Кара, – предостерегающим тоном произнес Раза, садясь прямо, но бритоголовый будто не услышал его голос.

– …то можешь тявкать на меня, как мелкая шавка? – Кара подался вперед, пошатнулся и сел ровно, удерживаемый за локоть притихшим Кену.

– Ну-ну, прекращай, Кара, оставь ее, она же ничего такого не сказала, – пытался урезонить мужчину Кену, но тот лишь стряхнул его руку со своего локтя.

– Шавка здесь вовсе не я, – смотря в упор на Кара, тихо проговорила Вэл, запоздало пугаясь неосторожных слов.

Ну вот, опять все испортила. В который уже раз? Только же сама для себя решила, что будет помалкивать. Как же.

– Кара, – холодно произнес Раза, поднимаясь со своего места, – еще одно слово, и я обещаю, ты вылетишь из нашего отряда быстрее, чем вылетает дерьмо из твоей задницы.

Вэл повернула голову, наблюдая, как Раза приближается.

Что? И это все?

Он ничего не скажет о том, что Вэл открыто оскорбила одного из членов стаи? Да так серьезно оскорбила, что косвенно задела и самого Раза.

Взгляд черных глаз скользнул по удивленно молчавшей Вэл, а затем холодно мазнул по кусающему губы Кара.

Бритоголовый тяжело поднялся на ноги, хмуро глянул на Вэл и сквозь стиснутые зубы процедил:

– Пойду прогуляюсь.

Когда его грузная фигура скрылась в сумраке стоящих стеной деревьев, Зефф, нарушая воцарившуюся вокруг костра тишину, громко рыгнул и хлопнул себя по животу.

– Не, ну а че? Я с ним согласен. Малая симпатичная, как бордельная девка.

Раза удивленно приподнял брови, смотря с высоты своего роста на ухмыляющегося бородача.

– Ну ты, девочка, не обижайся. – Зефф покосился на обомлевшую Вэл, и та спешно замотала головой. – Там… мамка твоя, и все такое. Трудное детство, я все понимаю. Но как можно морду свою по часу мылом натирать, а? Я вот сколько живу с тобой, все охреневаю.

Дружный смех, последовавший за словами Зеффа, заставил Вэл улыбнуться и опустить глаза.

– Так уж и по часу, Зефф? – пожала плечами Вэл. – Между прочим, тебе самому не помешало бы почаще принимать ванну.

– Ой! Ну давай, учи папу детей делать! – обиженно буркнул бородач. – Чего я тебе – воняю, что ли? Еще скажи, что воняю!

– Нет, – засмеялась Вэл, краем глаза видя, что Раза, не отрываясь, смотрит на нее.

Вэл осторожно подняла голову, и тот едва заметно улыбнулся ей краешком губ. Она улыбнулась в ответ и опустила глаза, рассматривая собственные колени.

Как мучительно тяжело.

Вэл понимала, что совершенно запуталась в собственных чувствах и желаниях, снова превращаясь в раздвоенного на две личности человека. Только теперь один из них четко понимал, чего хочет.

Вэл сглотнула и посмотрела на сидящую по другую сторону костра молчаливую светловолосую девушку. Золотой браслет на ее запястье, за который необъяснимо цеплялся взгляд, тускло блестел в отсветах пламени.

Уже больше часа Вэл шла на север – по крайней мере, ей хотелось надеяться, что двигается она согласно выбранному направлению. Озеро осталось по правую руку; Вэл то и дело останавливалась и прислушивалась к далеким крикам перелетных птиц. Она должна была идти вдоль берега, не забредая вглубь лесов, чтобы через некоторое время другие, более опытные и удачливые охотники не нашли ее раздутый труп, подъеденный червями.

Вэл поежилась, накинула на голову черный капюшон, подняла ворот куртки и, дернув толстый ремень, протянутый через грудь, поправила колчан со стрелами. Заметно похолодало. Она не удивилась, заметив, как изо рта вырываются облачка белого пара. Земля под ногами была обильно присыпана слоем невесомой снежной крошки, хрустящей под толстыми подошвами высоких сапог.

По заверениям Лили, девушки из таверны «Полуночная дева», еще пара-тройка недель, и настоящие обильные снегопады должны были обрушиться на окрестности, отрезая город оборотней от всего мира надежнее, чем высокие горы.

Вэл задумчиво отвела от лица длинную прядь, выбившуюся из стянутых в высокий хвост волос. Интересно, как там отряд Раза?

Их дозор пришелся на самую ненастную и неприятную погоду – прохладная сырая осень уступала место зиме, обещающей быть снежной и морозной.

Вэл не разбиралась в местных приметах, но долгими вечерами завсегдатаи таверны, к которым теперь она могла смело причислить и себя, поговаривали, что дикие медведи в этом году слишком рано устроились в своих берлогах, а озеро, близ берега по утрам подернутое тонкой паутинкой льда, замерзало быстрее срока.

В кустах слева раздался шорох. Вэл замерла, прищурившись.

Неужели удача в этот раз на ее стороне? Несколько мгновений ничего не происходило, вокруг сгустилась наполненная еле заметными шорохами лесная тишина, как вдруг осторожное движение тонких изящных ножек заставило предательски треснуть сухую ветвь. Небольшой белохвостый олень повел ушами, опустил голову, прислушиваясь, а затем, не обнаружив для себя опасности, вышел из густого кустарника.

Вэл задержала дыхание, выпрямляя спину, и медленно, боясь сделать лишнее движение, достала из-за плеча короткий охотничий лук, выполненный из цельного тиса. Этот лук она купила сама на деньги, которые, как, посмеиваясь, говорила Яниса, пришлось одолжить у некоторых особо неприятных жителей города.

Конечно, Вэл в любой момент могла бы воспользоваться теми монетами, которые оставил для нее Раза, но старалась лишний раз не притрагиваться к большому кожаному кошелю, так и брошенному со дня отъезда отряда на каминной полке в доме Зеффа.

Вэл развернулась боком к оленю, наложила вынутую из колчана стрелу с простым серым оперением и натянула тетиву. Олень передернул шкурой, повел ухом и опустил морду к земле в поисках последней неувядшей растительности.

Пальцы разжались. Стрела, колыхнув низкие ветви случайного дерева, вонзилась в шею оленя. Животное рухнуло на припорошенную белым траву, забило длинными ногами в предсмертной агонии. Горячая кровь полилась на белую землю. Вэл, опуская лук, улыбнулась, наблюдая за облачками пара, поднимающимися в воздух.

Разделка туши заняла немало времени. Вспоров кинжалом белое брюхо и вывалив внутренности, Вэл срубила небольшие окостенелые рога и связала грубой веревкой тонкие копыта, а затем присела на стылую землю, оглядывая свою добычу. Повезло, что олень был совсем некрупный, иначе пришлось бы половину оставить в лесу. Одной тащить тяжелую тушу было несподручно, но, по крайней мере, в этот раз Яниса, помогающая с продажей свежего мяса на рынке, не будет насмехаться.

Вэл улыбнулась, вспоминая, каким взглядом Яниса оглядывала ее уток и кроликов, ворохом кинутых на прилавок знакомого лавочника.

Радовало то, что за последний месяц это уже был третий олень. Хороший знак.

Вэл не хотела преувеличивать свои заслуги, но за два месяца, прошедших с отбытия отряда, ее мастерство стрельбы заметно улучшилось.