И благодарить за это стоило милую человеческую девушку, показавшую ей этот мир с иной стороны. Именно Яниса предложила Вэл улучшить навыки стрельбы и познакомила со своим другом, таким же человеком, как и они сами.

Парня звали Каин, он служил на конюшне, ухаживая за породистыми лошадьми из богатых кварталов. Именно он когда-то пустил ту самую заветную стрелу с прикрепленной к древку запиской. Вэл нравилось, что он никогда не жаловался на жизнь и принимал действительность такой, какая она есть. А еще парень отлично стрелял.

Каин остался доволен выучкой Вэл, лишь немного подправил стойку и показал, как лучше прицеливаться. А затем Вэл, у которой было полно свободного времени и, кроме уборки в начисто вылизанном доме Зеффа, никакого другого занятия, решила попрактиковаться в близлежащих к озеру лесах, благо Яниса заверила ее, что всякая нечисть, водящаяся в них, давно истреблена местным населением.

Вэл стала с улыбкой называть себя охотницей. До настоящего, матерого охотника ей было, конечно, далеко, но деньги, вырученные за кроликов и пернатых, звенели в ладонях. Держа в руках первые монеты, заработанные честным, пусть и совсем нелегким трудом, она чувствовала себя едва ли не свободной.

Без постоянного присутствия Раза Вэл, хоть она и не хотела признаваться в этом, было гораздо легче.

Их отношения за последовавшие недели после неприятного инцидента в лесу, перешедшие в состояние «все очень, очень непонятно», постоянно висели над Вэл подобно топору палача.

Раза был с ней рядом каждый день, не изменяя своей новой привычке приходить к Зеффу рано утром. И каждый же вечер уходил к себе домой.

Он был неизменно спокоен и доброжелателен по отношению к Вэл, держась от нее на незримом посторонним людям расстоянии. Вэл запоздало поняла, что причиной тому было чувство вины, то и дело мелькающее в черных глазах.

Вэл не старалась эту вину искоренить, нет – она торжествующе наслаждалась тем, как легко Раза соглашается на любые ее предложения, будь то прогулка по набережной или необходимый поход на рынок. Вэл знала, что поступает не особо хорошо, в какой-то мере используя чужую совесть себе на благо, но и отрицать то, что Раза сделал ей больно, не желала.

Она не могла выкинуть из головы произошедшее, но упрямо делала вид, что все осталось в прошлом. Раза же, в свою очередь, принял правила этой игры, но каждому из них было очевидно, что ничто не забыто.

За полдня до отбытия отряда Раза принес кошель, полный монет, и, кинув его на каминную полку, попросил Зеффа немного прогуляться. Бородач накинул свою куртку, пожаловался на похолодание и удалился, хлопнув напоследок тяжелой дверью.

Вэл всю последнюю неделю с трепетом ожидала грядущего разговора, прокручивая в голове возможные слова прощания, но теперь, похоже, растеряла весь словарный запас. Она не знала, что сказать стоявшему напротив мужчине. Ни одного слова не приходило на ум, а банальное, пустое «я буду ждать тебя» казалось неуместным и излишне напыщенным.

На самом деле Вэл не знала, будет ли она ждать Раза, и что это вообще значит применимо к их отношениям.

А существовали ли какие-либо отношения? И что можно считать отношениями в их случае? Секс? Тот самый секс, который и был-то всего пару раз, и последний до сих пор ощущался подобно мучающей желудок изжоге.

А может быть, их прогулки по городу, слишком молчаливые для заинтересованных друг в друге людей? Нет, может быть, речь идет о поцелуях, число которых за последние две недели равнялось нулю? Или об объятиях, которые Вэл не чувствовала с того злополучного вечера в лесу?

Раза просто был рядом, и она видела и чувство вины, и тревогу в его глазах, но на этом их отношения заканчивались. И никто из них ни словом не обмолвился о происходящем.

Иногда Вэл хотелось схватить Раза за отвороты черной куртки и хорошенько встряхнуть, словно пробуждая ото сна.

Но каждый раз она не находила на это смелости.

«Тебе повезло, – вспоминала слова Янисы Вэл. – Он, похоже, решил принять тебя в стаю. Мало людей, которых это коснулось. Невероятно. Ты защищена, у тебя есть покровитель, твой вожак. Наверное, так даже лучше, чем быть его Второй».

– Почему? – спросила тогда Вэл, уже зная ответ на свой вопрос.

– Потому что это навсегда. Ну, почти навсегда, если ты не предашь его, конечно. Но ты же не так глупа, верно? – Яниса засмеялась, и Вэл засмеялась вместе с ней.

Но в глубине души смешно не было.

А как же слова Раза? Те самые, которые каждый раз, как Вэл вспоминала их, заставляли сердце биться быстрее.

Я не хочу никого и ничего, кроме тебя.

Это больше ничего не значило?

Тогда, в доме Зеффа, стоя перед Раза, Вэл с замиранием ждала от него каких-либо слов или действий – чего угодно, что дало бы надежду. Но он лишь попросил беречь себя и быть осторожной, не совершая глупостей.

– Если будут какие-нибудь проблемы, иди к Дэни. Она приглядит за тобой, – сказал он.

Вэл стиснула зубы и молча кивнула, чувствуя себя опустошенной и обманутой.

Все верно. Яниса была права. Вэл стала частью стаи – безликой, ровным счетом ничего не значащей для своего вожака.

Было сложно в это поверить, но как иначе объяснить отчужденность Раза?

Глупо. Следовало быть благодарной.

Раза спас ей жизнь и вытянул из убогого существования, дал новый мир, в котором нашел ей место, предоставив свою защиту.

А когда новая любовница приелась – не выставил вон, а оставил под своим крылом, не требуя ничего взамен. Благородно и достойно восхищения.

Хотелось кричать и выть, словно дикий зверь, но Вэл лишь тепло улыбнулась и заверила Раза, что будет послушной и хорошей девочкой.

А потом пальцы Раза скользнули в волосы Вэл, заправили длинную прядь за ухо, и от этого простого жеста ее сердце едва не выскочило из груди. А затем рука опустилась, и Раза вышел, прикрыв за собой деревянную дверь.

Вот и все. Вот, демон его забери, и все!

Вэл, соорудив носилки из длинных палок и взятого с собой мотка бечевки, погрузила тяжелую оленью тушу и потащила за собой, оставляя на запорошенной снегом земле алые полосы стекающей крови.

Еще месяц. Всего несколько недель – и Раза вернется.

В груди словно зашевелился свернувшийся кольцом спящий змей.

Каштановая прядь вновь упала на глаза, Вэл чертыхнулась, давая себе слово добраться наконец до городской цирюльни.

Вдалеке послышался глухой монотонный звук. Вэл поняла, что это дятел долбит гнилое дерево.

Спустя полчаса, изрядно вспотевшая и уставшая, она заметила на опушке небольшой серый шевелящийся холмик. Подойдя ближе, Вэл увидела мертвого барсука и большую серую ворону, клевавшую ему бок черным клювом. Ворона со всей силы всаживала клюв в красный бок, копошилась в нем, а затем вырывала кусок остывшей плоти. Услышав приближение человека, она подняла голову, встопорщила перья на шее, приоткрыла хищный клюв и издала громкое недовольное карканье.