Родион смутно подозревал, что и по меркам его пассажира –того, освободившегося из зоны, первым заронившего в душу ядовитыесемена, – добыча выглядит весьма и весьма неплохо. Когда все семействовернется в Шантарск – кто из Германии, кто из «Загорья», акции и золотишкобудут уже проданы, доллары ради пущей надежности тоже, а номера отечественныхрублей, конечно же, не переписаны – упаковки нетронуты. Вот так, герр Михей.Господь велел делиться, сказала амеба и разделилась пополам. Вы себе ещедобудете, не последнюю рубашку с плеч снимаю…

Квартира приобрела такой вид, словно в ней банда махновцевпроводила товарищескую встречу по мордобою с командой пиратского брига. Родион,смакуя, выкурил сигарету, развалившись в кресле посреди всего этого хаоса.Окурок нахально выкинул в мусорное ведро на кухне – там лежала парочка егостарых, оставленных здесь, когда пили с Вадиком коньячок. Да и бутылка с отпечаткамипальцев его и Вадика стояла тут же. Но там ее и следовало оставить – конечноже, он здесь был, и не отрицает, друг попросил подмогнуть, затащить телевизор,и коньячок пили из этой самой бутылки, и сигареты курили… Насколько он зналВадика, тот, вообще-то употреблявший в меру, на отдыхе, подобном тому, чтотолько что себе устроил, с первой минуты начинал сосать алкоголь, как слон. Навыпитый здесь коньяк и выхлебанную в квартире «Черемуховую» с железнойнепреложностью наложится все, что высосет с Наташкой в «Загорье», вполневозможно, вообще не вспомнит, что поведал Родиону о коде. Все чисто.

Как утверждают авторитетные английские историки, пресловутыйнародный заступник и борец за права угнетенного саксонского крестьянства РобинГуд – не более чем красивый миф. Очень может быть, его прототип был вполнереальным человеком, загнанным в леса местным дворянчиком, обобранным норманнами– но вряд ли он пекся о земляках так беззаветно и яро, как это показывают вкино. Ежели кого-то и одаривал горстью золотых – то наверняка лишь тех, кто егоукрывал или поставлял нужную информацию. Разбойничьи атаманы – рационалисты ипрагматики, независимо от географической широты. Так что и мы не будемшвыряться награбленным без меры, благо укрывателей и информаторов на горизонтепока что нет… Даже Соня куда-то запропала.

Выйдя в переднюю, он открыл дверь и, стоя спиной клестничной площадке – на случай, если любопытный сосед напротив таращился вглазок, – с помощью толстостенного стеклянного пузырька с длиннымгорлышком переправил в крохотные отверстия кожуха замка энное количествоконцентрированной азотной кислоты, раздобытой через знакомого с братскогопредприятия. Почти сразу же потянуло специфическим запашком, из отверстийпополз едва заметный дымок. Родион, отворачивая лицо, повесив на плечо сумку,вышел из квартиры, прикрыл за собой дверь – и не услышал щелчка, язычокавтоматического замка так и остался в стальной коробке, чье нутро было выжженокислотой. Вот так. Ищите профессионала, ребятки, чья служба и опасна, и трудна,и на первый взгляд как будто не видна. А ежели найдете среди рядовых работягтого, кого известие об ограблении квартиры Михея по-настоящему опечалит, будетедостойны звания Героя России. Ручаться можно, новость эта вызоветодно-единственное чувство: зависть к удачливому вору, на чьем месте желал быоказаться каждый…

Стоянка была как стоянка – ограда из железной сетки навысоких железных штырях, несколько круглых черных прожекторов, заливавших еемертвенно-ярким светом, ряды разнокалиберных машин, от «Запорожцев» во рже ивмятинах до изящно-массивного «Мерседеса» и полудюжины импортных пляжныхджипов. В углу возвышалась крытая шифером будочка – окошко было только навтором этаже, куда вела узенькая лесенка.

Родион выбрал ее по двум причинам: во-первых, чтонемаловажно, здесь не было собаки, во-вторых, что еще важнее, персонал здесьсостоял из законченных раздолбаев. Сколько он ни проезжал мимо темной вечернейпорой, ближе к полуночи имела место одна и та же картина: из будочки доносятсявопли магнитофона, звон стекла и девичий визг, порой по площадке бродятшатающиеся личности. Стоило упасть сумеркам, как молодые сторожа с помощьюмгновенно появлявшихся подруг без предрассудков начинали прожигать жизнь бурнои незатейливо. Уже потом, выйдя на охоту, он провел тщательные наблюдения иубедился, что никаких изменений к лучшему в этом плане не произошло. Касса –надо полагать, не особенно и обильная – прямо-таки сама просилась в руки. Взятьее стоило не столько из страсти к наживе, сколько для того, чтобы напомнитьмолодежи общеизвестную истину: на то и щука в море, чтобы карась не дремал.Честно говоря, шантарский Робин Гуд уже ощущал, что его буквально тянет вечеромна улицу, влечет сила, которой он не мог и не хотел противиться…

Поднеся к глазам старенький театральный бинокль, онокончательно убедился, что на ярко освещенном втором этаже никого нет. Прячасьза деревом, зябко поднял воротник камуфлированной куртки – обещанногосиноптиками потепления, как водится, что-то не наблюдалось.

Капюшон уже был натянут на голову и тщательно расправлен.Спрятав бинокль, Родион в последний раз огляделся и, видя, что в продуваемомледяным ветром скверике никого нет, решился. Бесшумно двинулся вперед, тихонькоприоткрыл дверь – в одном месте вместо сетки метров на десять тянулся высокийдеревянный забор, в коем она и была проделана для удобства тех, кто, оставивмашину, шел к домам за сквериком, – на цыпочках преодолел ярко освещенноепространство, лавируя меж машинами, добрался до будочки.

Вытащив пистолет, сгруппировавшись, глубоко вздохнул ирванул дверь на себя. Даже не заперлись, идиоты…

Ворвался внутрь, в тесную комнатку. Почти все пространствозанимал стол с бутылками и скромной закуской, вокруг которого сидела теплая компания,человек пять. В углу надрывался магнитофон.

Сначала они даже не врубились – добрых десять секундзанимались прежними делами: пили, что-то бессвязно толковали друг другу, лапализа бока повизгивающих для приличия юных гурий. Родиона несколько обидело такоепренебрежение к разбойникам с большой дороги, и он рявкнул, силясь перекричатьимпортную музыку:

– Всем стоять! Руки!

Вот тут он стал центром общего внимания. Все лица обратилиськ нему, взвизгнула девчонка, пьяная болтовня утихла. Чтобы показать им, с кемимеют дело, Родион прицелился в самую высокую бутылку и потянул спуск.

Откровенно говоря, выстрела и не слышно было за ревоммагнитофона – но осколки брызнули достаточно красноречиво. Смело можно сказать,что теплая компания изрядно протрезвела.

– Вырубай! – крикнул он, показав пистолетом в сторонуисточника ненужного шума.

Его поняли мгновенно – ближайшие двое, столкнувшисьголовами, кинулись к магнитофону, принялись вслепую нажимать кнопки, косясьчерез плечо на зловещего пришельца. Магнитофон наконец заткнулся, в комнаткесразу стало уютнее.

– Деньги, быстро! – распорядился Родион, поигрываяпистолетом, но особенно не ослабляя бдительности – очень уж близко к немунаходились клиенты.