Он замолчал. Миссис Лорример определенно задыхалась отгнева, кусала губы и уже хотела что-то сказать, но Пуаро опередил ее:

– Либо убийство Шайтаны было задумано заранее, либо вывообще его не совершали!

– Я и в самом деле допускаю, что вы сошли с ума, – резкосказала она. – Если я решила признаться, что совершила преступление, зачем мнелгать, выдумывать, как я его совершила. Какой смысл в этом?

Пуаро снова поднялся и обошел комнату. Когда он вернулся насвое место, его поведение изменилось. Он успокоился и стал добродушным.

– Вы не убивали Шайтану, – спокойно сказал он. – Теперь мнеэто ясно. Я все понял. Харли-стрит, и крошка Энн Мередит стоит несчастная натротуаре. Я понимаю также и другую девушку – девушку, которая когда-то, многолет назад, долго шла по жизни все время одна, в страшном одиночестве. Да, я всеэто понимаю. Но одной вещи я никак не пойму: почему вы так уверены, чтоубийство совершила Энн Мередит?

– Ну, в самом деле, мсье Пуаро…

– Совершенно бесполезно продолжать мне лгать, мадам. Говорювам, я знаю истину. Я понимаю те чувства, которые завладели вами в тот день наХарли-стрит. Ради доктора Робертса вы бы на это не пошли, нет! Вы бы не сделалиэто и ради майора Деспарда, nоn plus.[129] Но Энн Мередит – это другое дело. Выпожалели ее, потому что она сделала то, что когда-то сделали вы. Вы даже незнаете, во всяком случае, я так думаю, какая у нее была причина дляпреступления. Вы совершенно уверены, что именно она совершила его. И былиуверены в этом с того самого вечера, когда это произошло, с того самого момента,когда инспектор Баттл предложил вам высказаться по поводу случившегося. Да,видите, я все это знаю. Совершенно бесполезно продолжать мне лгать. Выпонимаете это или нет?

Он остановился в ожидании ответа, но его не последовало. Онс удовлетворением кивнул:

– Да, вы разумны. Это хорошо. Вы совершаете, мадам, оченьблагородный поступок, хотите взять вину на себя и позволить этому ребенкуизбежать наказания.

– Вы забываете, мсье Пуаро, – сухо произнесла миссисЛорример, – я не невинная женщина. Много лет назад я убила собственного мужа…

На минуту наступило молчание.

– Понятно, – сказал Пуаро. – Справедливость. В конце концовтолько справедливость. Это не лишено логики. Вы хотите понести кару засодеянное. Убийство есть убийство, не важно, кто жертва. Мадам, у вас естьмужество, вы обладаете проницательностью. Но я спрашиваю вас еще раз: как выможете быть настолько уверены? Откуда вы знаете, что именно Энн Мередит убиламистера Шайтану?

Глубокий вздох вырвался у миссис Лорример. Она больше немогла выстоять перед упорством Пуаро. Она ответила на его вопрос совершеннопросто, как ребенок. Ответ был по-детски прост.

– Я сама это видела, – сказала она.

Внезапно Пуаро расхохотался. Он не мог сдержаться. Голова унего откинулась назад, и его раскатистый галльский смех заполнил комнату.

– Pardon, madam,[130] – сказал он, вытирая слезы. – Я несмог сдержаться. Тут мы спорим и приводим причины. Мы задаем вопросы! Мыобращаемся к психологии. А оказывается, был свидетель преступления!Рассказывайте же, не томите!

– Был довольно поздний час. Энн Мередит была болваном. Онаподнялась и заглянула в карты своего партнера, а затем стала ходить по комнате.Расклад был не интересен, исход – ясен. Мне не было нужды сосредоточиваться накартах. Когда мы приступили к трем последним взяткам, я посмотрела в сторонукамина. Энн Мередит наклонилась над Шайтаной. Как раз когда я посмотрела, онавыпрямилась, ее рука в тот момент оставалась у него на груди – положение,которое вызвало у меня удивление. Она выпрямилась, и я увидела ее лицо, уловилаее быстрый взгляд в нашу сторону. Вина и страх – вот что я увидела на ее лице.Конечно, я не знала, что тогда случилось. Я только гадала, что же такое онамогла сделать. Позднее узнала…

Пуаро кивнул.

– Но она не знала, что вы знаете? Она не знала, что вы еезаметили?

– Бедное дитя, – сказала миссис Лорример. – Юная,перепуганная, какую жизнь она себе уготовила. Что же удивительного, что я… ну,придержала язык?

– Нет, нет, я не удивляюсь.

– Особенно зная, что я… что я сама… – Она закончила фразупожатием плеч. – Мне не пристало выступать в роли обвинителя. Это япредоставила полиции.

– Совершенно верно. Но сегодня вы пошли дальше, подставивсебя.

– Я никогда не была жалостливой женщиной, – мрачно сказаламиссис Лорример, – но, видимо, это качество проявляется у человека в зреломвозрасте. Уверяю вас, меня нелегко разжалобить.

– Жалость не всегда верный ориентир, мадам. Мадемуазель Эннмолода, она такая хрупкая, производит впечатление такой робкой, перепуганной, ода, она кажется подходящим объектом для жалости. Но я не разделяю вашего к нейотношения. Рассказать вам, мадам, почему мисс Энн Мередит убила мистераШайтану? Она сделала это потому, что ему стало известно, что ранее она убилапочтенную даму, при которой была компаньонкой. Убила только потому, что дамапоймала ее на мелкой краже.

Миссис Лорример определенно была поражена.

– Это правда, мсье Пуаро?

– У меня нет ни малейшего сомнения. Такая тихоня, самакротость, разве подумаешь? Но она опасна, мадам, эта крошка мадемуазель Энн!Там, где дело касается ее безопасности, ее собственного комфорта, она будетбить исподтишка, ни о чем от страха не думая. Мадемуазель Энн не ограничитсяэтими двумя преступлениями. Благодаря им она в следующий раз только будетчувствовать себя еще уверенней.

– То, что вы говорите, ужасно, мсье Пуаро. Ужасно, –отрывисто произнесла она.

Пуаро поднялся.

– Мадам, теперь я откланяюсь. Подумайте над тем, что я вамсказал.

Миссис Лорример выглядела несколько растерянной. Пытаясь всеже сохранить свой неприступно-холодный тон, она сказала:

– Если я сочту уместным, я буду отрицать весь наш разговор.Запомните, у вас нет свидетелей. То, что я вам только что рассказала обувиденном в тот роковой вечер, это… ну, сугубо между нами.

– Все будет делаться только с вашего согласия, мадам, –торжественно заверил Пуаро. – И будьте покойны: у меня есть свои методы.Теперь, когда я знаю, куда ведет дорожка.