Фред вспоминает, что еще этим утром вел себя точно так же…был другим Фредом Маршаллом, абсолютно уверенным в том, что Рыбак не сможетдобраться до его сына. Нигде и никогда.

Тай ушел. Горг зачаровал его, и аббала взял к себе.

— Эй? Мистер Маршалл? Вы еще…

— Слушай сюда, — говорит Фред, не открывая глаз. Из «Гольца»он бы разговаривал с Бобби иначе, но «Гольц» очень уж далеко. «Гольц» — взвездной системе Опопанакс, на планете Аббала. — Слушай меня внимательно.Запиши, если в этом есть необходимость. Моя жена сошла с ума, а мой сын пропал.Ты понял? Жена обезумела. Сын пропал. А теперь соедини меня с чифом.

Но Бобби Дюлак не соединяет, во всяком случае, не сразу.

Он переваривает информацию. Более дипломатичный полицейский(скажем, Джек Сойер в свои лучшие дни) оставил бы свои догадки при себе, ноБобби не может. Он должен поделиться своей догадкой.

— Мистер Маршалл? У вашего сына велосипед «Швинн», не такли? Красный, с тремя передачами? На пластине под номерной знак наклейка…«БИГ-МАК»?

Фред не может ответить. Несколько секунд он не может дажедышать. В голове гудит ветер. Он уже набрал силу урагана.

Горг зачаровал его… аббала взял к себе.

Наконец, когда Фред уже чувствует, что сейчас задохнется,дыхательные пути освобождаются, он набирает полную грудь воздуха и орет благимматом: «СОЕДИНИ МЕНЯ С ЧИФОМ ГИЛБЕРТСОНОМ! НЕМЕДЛЕННО, ГРЕБАНЫЙ ЧЛЕНОСОС!»

И пусть от его крика дрожат стены, женщина, лежащая напокрывале рядом с ним, не шевелится. В трубке раздается щелчок, потом пауза,достаточно короткая, но он успевает увидеть перед собой и белый прямоугольникна стене в комнате сына, и раздувшуюся шею своей безумной жены, и кровь,сочащуюся из плетеной рыбацкой корзины, которая ему приснилась. Поясницупронзает острая боль, но Фред ей даже рад. Телеграмма из реального мира.

Потом в трубке слышится голос Дейла, Дейл спрашивает, чтослучилось, и Фред Маршалл начинает плакать.

Господь, возможно, знает, где Генри Лайден нашел этотудивительный костюм, но мы, конечно же, нет. В магазине маскарадных костюмов?Нет, для маскарадной одежды он слишком элегантен, вещь эта настоящая — неимитация. Широкие лацканы спускаются на дюйм ниже талии, раздвоенные фалдыдостигают лодыжек, брюки широкие, со складками на поясе, высокие, чуть ли не досолнечного сплетения, уходящие под белоснежную жилетку. На ногах Генри белые,на пуговицах, короткие гетры, служащие украшением и естественным продолжениембелых кожаных туфель. На шее — жесткий, высокий воротник, острые кончикикоторого торчат из-под широкого, белого атласного галстука-бабочки, идеальнозавязанного. В «зуте», безусловно, есть что-то от парадного наряда дипломата,но вульгарность перевешивает чопорность, так что фрачные фалды и жилетка простопридают костюму особый шик, каким славились афро-американские музыканты идругие представители шоу-бизнеса.

Сопровождает Генри в актовый зал и мрачный Пит Уэкслер,толкая перед собой тележку, нагруженную коробками с пластинками, Ребекка Вайлессмутно вспоминает, что в каком-то отрывке из старого фильма видела в такомкостюме Дюка Эллингтона… или Кэба Коллоуэя? Перед ее мысленным взором возникаетприподнятая бровь, сверкающая улыбка, обаятельное лицо человека, стоящего передоркестром, но больше ничего (будь мистер Эллингтон или мистер Коллоуэй живы,они бы поведали Ребекке, что костюм Генри, безусловно, сшит одним из четырехпортных, которые жили и работали в черных кварталах Нью-Йорка, Вашингтона,округ Колумбия, Филадельфии и Лос-Анджелеса, непревзойденных мастеров 30-х и40-х годов, увы, уже умерших, как и их знаменитые клиенты. Генри Лайден точнознает, какой именно портной сшил его костюм и как он попал к нему, но приобщении с такими людьми, как Ребекка Вайлес, Генри предпочитает озвучиватьтолько ту информацию, которая уже известна). В коридоре, ведущем в актовый зал,белый костюм словно светится изнутри, усиливая черноту больших очков Генри вбамбуковой оправе, украшенной синими сапфирами.

Существует ли специальный магазин, продающий наряды великихмузыкантов 30-х? Какой-то музей получил это сокровище и продал на аукционе?Ребекка более не может сдерживать любопытство.

— Мистер Лайден, где вы взяли такой необыкновенный костюм?

У них за спиной Пит Уэкслер вроде бы бормочет себе под нос,но достаточно громко, что за такими костюмами должны гоняться люди, этническаяпринадлежность которых начинается словом на букву «н».

Генри игнорирует реплику Пита и улыбается:

— Надо знать, где искать, ничего больше.

— Полагаю, вы никогда не слышали о си-ди, — говорит Пит. —Их появление — большой технический прорыв.

— Заткнись и тряси не сильно пластинки, — осаживает его миссВайлес. — Мы почти пришли.

— Ребекка, дорогая моя, позвольте мне, — вмешивается Генри.— Мистер Уэкслер имеет полное право высказать такое предположение. В концеконцов, он не может знать, что в моей коллекции почти три тысячикомпакт-дисков. А если человека, которому первоначально принадлежал этоткостюм, называли ниггером, то я бы гордился, если б меня называли так же. Этобыла бы огромная честь. Я бы хотел, чтобы меня ею удостоили.

Генри останавливается. Ребекка и Пит следуют его примеру,каждый по-своему шокирован использованием запретного слова.

— И мы должны уважать тех, кто помогает нам в выполнениинаших обязанностей, — продолжает Генри. — Я попросил мистера Уэкслеравстряхнуть мой костюм, и он, по доброте души, выполнил мою просьбу.

— Да, — бурчит Пит. — Плюс к этому повесил ваш прожектор ирасставил проигрыватель, динамики и прочее дерьмо по указанным вами местам.

— Премного вам благодарен, мистер Уэкслер. — Генрикланяется. — Я высоко ценю вашу столь необходимую мне помощь.

— Да ладно, — отмахивается Пит. — Я лишь выполняю своюработу, знаете ли. Но если вам что-то потребуется после того, как вы закончите,я помогу.

Пита Уэкслера приручили, не показывая ему ни трусиков, низадницы. Ребекку это поражает. Слепой Генри или нет, но Ребекка понимает, чтоза двадцать шесть прожитых ею лет она впервые встречает столь неординарногочеловека. Бог с ней, с одеждой… откуда вообще берутся такие люди?

— Вы действительно думаете, что сегодня с тротуара за этимиокнами пропал мальчик?

— Что? — спрашивает Ребекка.

— Похоже на то, — отвечает Пит.

— Что? — повторяет Ребекка, уже обращаясь к Питу Уэкслеру,не к Генри. — Что ты такое говоришь?