— Он меня спросил, я ему ответил, — пожимает плечами Пит. —Ничего больше.

Сверкая глазами, Ребекка шагает к нему.

— Это случилось на нашем тротуаре? Еще один ребенок, переднашим зданием? И ты ничего не сказал ни мне, ни мистеру Макстону?

— Нечего было говорить, — защищается Пит.

— Может, вы сможете рассказать нам обоим, что вдействительности произошло, — предлагает Генри.

— Конечно. Произошло то, что я вышел на улицу покурить,понимаете? — Уэкслер говорит правду, но не всю. Оказавшись перед выбором,пройти десять ярдов по коридору «Маргаритки» до мужской комнаты и броситьокурок в унитаз или пройти десять ярдов до входной двери и растереть его обасфальт автостоянки, Пит, само собой, остановился на втором варианте. — Я вышелза дверь и все увидел. Патрульная машина стояла у тротуара. Я подошел к зеленойизгороди, и там этот коп, молодой парень, его фамилия, кажется, Чита, загружалвелосипед, вроде бы подростковый велосипед, в багажник. И что-то еще, точно яне разглядел, но что-то маленькое. А потом достал из бардачка мелок и сделал натротуаре отметины.

— Ты с ним говорил? — спрашивает Ребекка. — Ты спросил, чтоон тут делает?

— Миз Вайлес, я говорю с копами, лишь когда этого неизбежать, вы понимаете, о чем я? Чита, он даже меня не видел. И потом, он бывсе равно ничего не сказал. У него было такое лицо… Я надеюсь, что успеюдобежать до сортира до того, как наложу в штаны, вот какое.

— Значит, он просто уехал?

— Именно так. А через двадцать минут появились два другихкопа.

Ребекка вскидывает руки, закрывает глаза, прижимает пальчикико лбу, предоставляя Питу Уэкслеру великолепную возможность, которую он,естественно, не упускает, полюбоваться ее грудью, туго обтянутой блузкой.Зрелище, возможно, не столь волнительное, как ее зад у него над головой, нотоже ничего. Для отца Эбби вид буферов Ребекки Вайлес, обтянутых тонкойматерией, что костер в холодную ночь. Для ее изящной фигурки они очень дажебольшие, и знаете что? Когда руки поднимаются, с ними поднимаются и буфера! Даесли бы он знал, что она устроит такое шоу, сразу же рассказал бы о Чите ивелосипеде.

— Ладно, хорошо. — Пальцы перемещаются на виски, рукиподнимаются еще на дюйм-другой, она задумчиво хмурится, на мгновение напоминаястатую на постаменте.

«Гип-гип ура, — думает Пит. — Во всем есть светлая сторона.Если завтра с нашего тротуара утащат еще какого-нибудь маленького засранца, ябуду только за».

— Ладно, ладно, ладно, — продолжает Ребекка, открываетглаза, опускает руки. Пит Уэкслер смотрит куда-то за ее плечо, лицо у него —маска бесстрастности, и она сразу понимает, что к чему. Святой Боже, ну идикарь. — Все не так плохо, как я думала. Во-первых, ты видел лишь полисмена,укладывающего в багажник велосипед. Может, его украли. Может, его взял безспроса другой мальчик, а потом бросил и убежал. Коп мог разыскивать этотвелосипед. Или мальчика, который ехал на этом велосипеде, сбила машина. Но дажеесли произошло самое страшное, не думаю, что нам это может повредить. «Макстон»не несет ответственности за происходящее вне его территории.

Она поворачивается к Генри, на лице которого написано, чтоон хотел бы находиться в сотне миль отсюда.

— Извините, я знаю, что мои слова звучат очень ужхладнокровно. Из-за этой истории с Рыбаком я расстроена не меньше других,учитывая, что двое детей погибли и еще одна девочка пропала. Мы все такрасстроены, что соображаем с трудом. Но ужасно не хотелось бы, чтобы насвтянули в это дело, понимаете?

— Я прекрасно все вижу, — отвечает Генри. — Будучи одним изтех слепых, на которых постоянно ссылается Джордж Рэтбан.

— Ха! — вырывается у Пита Уэкслера.

— И вы со мной согласны, не так ли?

— Я — джентльмен и соглашаюсь со всеми. Я соглашаюсь с Питомв том, что наш местный монстр мог похитить еще одного ребенка. Патрульный Чита,или как его там, вроде бы выглядел слишком озабоченным, так что речь не моглаидти о похищенном велосипеде. И я соглашаюсь с вами, что «Макстон» нельзявинить за случившееся.

— Верно, — кивает Ребекка.

— Если только здесь нет человека, имеющего отношение кубийствам этих детей.

— Но это невозможно! — восклицает Ребекка. — Большинствонаходящихся у нас мужчин не могут вспомнить даже собственного имени.

— Десятилетняя девочка сможет справиться с любым из этихдоходяг, — поддакивает Пит. — Даже те, кто не страдает старческой болезнью,[52]ходят в собственном… вы понимаете.

— Вы забываете про персонал, — говорит Генри.

— Что? — Ребекка на мгновение теряет дар речи. — Даперестаньте… Это безответственное заявление.

— Ваша правда. Возможно. Но, если все это будетпродолжаться, никто не может быть вне подозрений. Таково мое мнение.

По спине Пита Уэкслера вдруг пробегает холодок: еслигородские копы начнут допрашивать пациентов «Макстона», его «развлечения» могутвытащить на свет божий и Уэнделл Грин устроит себе еще один праздник. И тут емуприходит в голову блестящая идея, которую он сразу же озвучивает, в надежде произвестивпечатление на миз Вайлис:

— Знаете что? Копы должны поговорить с этим парнем изКалифорнии, знаменитым детективом, который прищучил Киндерлинга два или тригода назад. Он, кажется, живет где-то неподалеку. Нам нужен такой ас. Нашимкопам Рыбак не по зубам. А этот парень, он, возможно, с ним справится.

— Как к месту вы это сказали, — поворачивается к нему Генри.— Я с вами полностью согласен. Пора Джеку Сойеру браться за дело. Я переговорюс ним еще раз.

— Вы его знаете? — спрашивает Ребекка.

— О да, — кивает Генри. — Знаю. Но мне тоже пора браться задело, не правда ли?

— Еще есть несколько минут. Пока все на улице.

Ребекка выводит его из коридора в актовый зал, и втроем онипересекают его, направляясь к возвышению. Микрофон Генри поблескивает передстолом, на котором стоят динамики и проигрыватель.

— Места тут много, — говорит Генри с пугающей Ребеккуточностью.

— Неужели вы это чувствуете?

— Безусловно, — отвечает Генри. — Мы, должно быть, близко.

— Все перед вами. Вам нужна помощь?

Генри выставляет ногу, постукивает по полу импровизированнойсцены. Проводит рукой по торцу стола, находит микрофон.