Я хотела было ответить: «Извините, не знаю», но тут в холлепоявился мужчина, облаченный в белый халат, и тетка кинулась к нему:

– Ты врач?

Медик ощупал глазами бабенку и сурово поинтересовался:

– В чем дело?

– Во, глянь, – заорала баба, подталкивая к немухнычущего ребенка, – зараза, блин! У всех дети как дети, с этой же вечноневесть что случается! То с крыльца сковырнется, то в пруд зимой угодит, послалмне ее господь в наказание. Стой смирно, не вертись!

Девочка, которую «добрая» мама больно дернула за руку, захныкала.Походя отвесив чаду оплеуху, тетка спросила:

– Так будешь глядеть?

– Что случилось? – ледяным тоном осведомилсядоктор.

– У ей ухо болит!

– Видите ли, любезная, – процедил лекарь, –здесь особая больница, для людей с нарушением психики, девочку следует отвезтив детское учреждение и показать отоларингологу.

– Кому? – бабенка отступила на шаг. – У ейухо повредилось.

– К отоларингологу, – терпеливо повторил врач.

– Нам ушнюк нужен, – стала злиться баба.

– Отоларинголог и есть по-вашему ушнюк, – без тениулыбки ответил врач.

– Этта что? В город волочь?

– Да.

Тетка отвесила девочке затрещину.

– Вон сколько из-за тебя беды! Огород не полот, щи несварены! Да еще деньги за билеты плати туда-обратно.

Ребенок отшатнулся и, ударившись затылком о стену, горькозаплакал.

– Молчи, спиногрызка, – поддала ей еще размамочка.

– Не смейте бить дочь! – рявкнул врач. – Чтоу тебя с ухом?

Крошка вытерла нос кулаком.

– Не знаю.

Доктор присел перед ней.

– Попробуй все же объяснить. В нем звенит? –ласково продолжил врач.

– Да.

– Постоянно?

– Всякий раз, когда в школе на перемену звонок трещит!

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Каков вопрос, таковответ.

– Дура она, – пояснила мамаша, – все свывертом говорит, издевается. Муха к ей в ухо влетела, достать надо.

– Капните туда масло, – посоветовал врач, –потом пусть полежит пару минут, скорей всего, насекомое вылезет само и непонадобится никуда ехать.

– Лады, – кивнула тетка, – можно попробовать.Пошли, Надька!

Забыв сказать доктору «спасибо», она поволокла ноющуюдевочку к двери. Врач хмыкнул и двинулся было к гардеробу, но тут бабаобернулась и заорала:

– Эй! Ты самого главного не сказал!

– Что именно? – удивился медик.

– А в какое ухо капать?

Понимая, что не сумею сдержаться и расхохочусь во весьголос, я встала и тут же увидела, как из коридора выруливает старушка.

– Ступайте в двенадцатый кабинет, – велелаона, – Раиса Ивановна тама.

Поблагодарив милую бабусю, я дошла до нужной двери,оказалась в просторной комнате, увидела полную женщину лет пятидесяти исказала:

– Вам привет от Александра Борисовича Ляпунова изПоливановки, восьмой отряд.

Раиса Ивановна медленно подняла голову, посадила на носкруглые очки в старомодной оправе и четко, словно учительница младших классов,произнесла:

– Понятно. Что вы хотите? Имейте в виду, о спиртном инаркотиках даже не просите.

– Если можно, разрешите поговорить с Татьяной Рыковой.

– С кем?

– Татьяной Рыковой, скажите ей, Настя Звягинцеваприехала, – добавила я и внезапно испугалась: вдруг с девушкой что-тослучилось?

– Ах, с Танечкой, – просветлела лицом РаисаИвановна, – нет проблем, сейчас ее приведу. Она молодец, самая хорошая изнашего контингента, услужливая, тихая, мы ей разрешили нянечкам помогать. Таняполы моет, ну и за это мы подкармливаем ее. Очень милая девушка, хоть и убийца,конечно. Ладно, ждите тут. Кстати, давайте продукты, сразу ей в палату отнесу.Только если баночку растворимого кофе положили, то выньте, его нельзя питьнашим, пойдут вопросы: где взяла, кто принес?.. Ну, что вы сидите?

– Я не привезла еды.

– Что же вы! – укорила Раиса Ивановна. –Проведать собрались и даже ста граммов зефира не прихватили. Денег жалко?

– Нет, конечно, я просто не подумала!

– Ладно, сейчас она придет, – кивнула Раиса иудалилась.

Я тихо сидела на табуретке. Да уж, очень глупо получилось,ну почему мне не пришла в голову идея запастись хотя бы коробочкой конфет илиприобрести мармелад? Даже моих скудных средств с лихвой хватило бы на простоелакомство. Значит, Ира права, я ужасная эгоистка, думающая лишь о себе. Мненужно поговорить с Таней, и я не сообразила, что запертая в спецклиникедевушка, скорей всего, плохо питается и тоскует по конфетам.

Дверь скрипнула, на пороге появилась Раиса Ивановна, за неймаячила серая тень.

– Времени вам час, – заявила медсестра, –отсюда никуда не выходите. Впрочем, дверь, уж не обижайтесь, я запру снаружи,на окошке решетка, беседуйте спокойно. Если кто стучать начнет, молчите.Поколотят немного и уйдут, ясно? Таня, входи.

Раиса Ивановна исчезла, послышался сухой звук: щелк, щелк.Нас и впрямь заперли снаружи.

– Здравствуйте, – прошелестело от двери, – агде Анастасия Петровна?

Я посмотрела на девушку. Полная, болезненно рыхлая, облаченав какую-то застиранную хламиду неопределенного цвета, на ногах, несмотря нажару, теплые темные чулки и тапки из облезшего искусственного меха. ВолосыТанечки, длинные и не слишком чистые, собраны в хвост. Ничего привлекательногов ее облике не было, лицо показалось мне опухшим; курносый нос, слишком крупныйрот, низкий лоб.

Таня стояла, опустив глаза в пол.

– Извините, – решительно сказала я, – яобманула вас, назвавшись Настей, меня прислала Наташа, бывшая домработницаЛавсанова.

– И чего вы хотите? – по-прежнему безучастноспросила Таня.

– Всего лишь ответа на пару простых вопросов, –начала было я, но тут Таня посмотрела перед собой, и мой язык прилип к небу.