– Брось, – повторил Брут. – Ради меня, Дэл.

Делакруа наклонился с явной неохотой, боясь выпуститьМистера Джинглза из рук даже на время. Потом очень нежно бросил катушку. Онапокатилась по камере мимо коробки из-под сигар «Корона» к стене. Мистер Джинглзпогнался за ней, но не так быстро, как раньше. Казалось, что он слегка припадаетна заднюю левую лапку, и это меня поразило больше всего. Эта небольшая хромота.

Он добежал все же до катушки и прикатил ее носом назад кДелакруа со всем своим прежним энтузиазмом. Я повернулся к Джону Коффи, которыйстоял у двери в свою камеру и улыбался. Улыбка его была усталой. Не сказать,чтобы он выглядел совсем счастливым, но та встревоженная настойчивость, которуюя видел на его лице, когда он просил дать ему мышь, исчезла, как исчезло ивыражение боли и страха. Это снова был наш Джон Коффи со слегка отсутствующимлицом и странными нездешними глазами,

– Ты помог ему, – сказал я – Правда, парень?

– Да, это так. – Улыбка Коффи стала чуть шире, и на секундуили две стала счастливой. – Я помог ему. Я помог мышонку Дала. Я помог... – Онзамолк, не в силах вспомнить имя.

– Мистеру Джинглзу, – подсказал Дин. Он смотрел на ДжонаКоффи внимательно, изучающим взглядом, словно ожидая, что Коффи вдругвозгорится или начнет плавать по камере.

– Правильно, – кивнул Коффи. – Мистеру Джинглзу. Он –цирковая мышь. И будет жить за стеклом.

– Да уж будьте покойны, – заверил Харри, тоже обратившись кДжону Коффи. За нашими спинами Делакруа лежал на своей койке, держа МистераДжинглза на груди. Дэл ворковал с ним и пел какую-то французскую песенку,похожую на колыбельную.

Коффи посмотрел вдоль Зеленой Мили в сторону стола дежурныхи двери, ведущей в мой кабинет и в складское помещение.

– Босс Перси – плохой, – произнес он. – Босс Перси – подлый.Он наступил на мышку Дэла. Он наступил на Мистера Джинглза.

А потом, мы не успели еще ничего сказать – словно мы моглиеще что-то сказать ему, – Джон Коффи вернулся на койку, лег и повернулся набоклицом к стене.

Перси стоял к нам спиной, когда мы с Брутом минут черездвадцать вошли в помещение склада.

На полочке над корзиной с грязной форменной одеждой (аиногда и с гражданской, тюремной прачечной было все равно, что стирать) оннашел баночку мебельной политуры и теперь натирал дубовые подло-котники и ножкиэлектрического стула. Вам это может показаться странным или даже жутковатым, нодля нас с Брутом работа, которую Перси делал всю ночь, казалась вполненормальной. Олд Спарки завтра предстанет перед публикой, а Перси наконецпоявится в роли распорядителя.

– Перси, – тихо позвал я.

Он обернулся, мелодия, которую он напевал, застряла у него вгорле, и посмотрел на нас. Я не увидел ожидаемого страха, по крайней мересначала. Но я понял, что Перси как-то постарел. И подумал, что Джон Коффи прав.У него был вид подлого человека. А подлость, как наркотик – никто в мире неразбирается в этом лучше меня, и, должен сказать, после некоторых экспериментовПерси попался крепко. Он был доволен тем, что сделал с мышью Делакруа. И большевсего ему понравились отчаянные крики Дэла.

– Нечего на меня так смотреть, – сказал он голосом, которыйзвучал почти приятно. – В конце концов, это всего лишь мышь. И ее здесь раньшеникогда не было, вы это прекрасно знаете.

– С мышью все в порядке, – произнес я. Сердце у меня в грудибилось гулко, но я старался произносить слова спокойно и почти бесстрастно. –Все в порядке. Бегает, пищит и снова гоняется за катушкой. Оказы-вается убиватьмышей ты умеешь не лучше, чем все остальное, что ты здесь делаешь.

Он посмотрел на меня с недоверием:

– Вы думаете, я в это поверю? Я эту мерзость раздавил! Я самслышал! Так что...

– Заткнись.

Он уставился на меня, вытаращив глаза.

– Что? Что ты мне сказал?

Я сделал к нему шаг. Я чувствовал, как бьется вена у меня налбу. Давно я не был так разозлен.

– Ты что, не рад, что Мистер Джинглз в порядке? После всехнаших разговоров о том, что наша работа заключается в том, чтобы внушатьспокойствие заклю-ченным, особенно когда дело идет к концу, я думал, тыобрадуешься. Вздохнешь с облегчением. Ведь Дэлу завтра идти и все такое.

Перси перевел взгляд с меня на Брута, его обычноеспокойствие сменилось неуверенностью.

– В какую игру, черт побери, вы, ребята, играе-те? – спросилон.

– Это совсем не игра, дружище, – ответил Брут. – Ты думаешь,что это... ладно, это одна из причин, по которой тебе нельзя доверять. Хочешьзнать абсолютную правду? Я думаю, что ты – человек пропащий.

– Ты еще увидишь. – Теперь голос Перси стал звучать грубо.Страх вернулся к нему, боязнь того, что мы можем захотеть сделать с ним что-то.Я порадовался, услышав это. Так с ним легче иметь дело. – Я знаю кое-кого.Важных людей.

– Это ты так говоришь, а ты – такой мечтатель, – произнесБрут так, словно готов был рассмеяться. Перси уронил тряпку на сиденье стула.

– Я убил эту мышь, – сказал он уже не очень уверенно.

– Пойди и сам убедись, – предложил я. – Здесь свободнаястрана.

– И пойду, – ответил он. – Пойду.

Он прошел мимо нас, поджав губы и поигрывая рас-ческой вмаленьких ручках (Уортон был прав, они дей-ствительно были прелестны). Онподнялся по ступенькам и нырнул в дверь в мой кабинет. Мы с Брутом осталисьрядом с Олд Спарки, ожидая его возвращения, и мол-чали. Не знаю, как Брут, номне нечего было сказать. Я даже не знал, что подумать о только что увиденном.

Прошло три минуты. Брут поднял тряпку Перси и стал натиратьтолстые перекладины спинки электрического стула. Он уже закончил одну иприступил ко второй, когда вернулся Перси. Он споткнулся и чуть не упал на пол,спускаясь по ступенькам из офиса, а к нам подошел неровной походкой. Лицо унего было недоумевающее.

– Вы их заменили, – сказал он дрожащим, обвиня-ющим голосом.– Вы как-то подменили мышей, ублюдки. Играете со мной, но вы очень пожалеете,если не прекратите! Вас выбросят на улицу, если не перестанете! Кто вы такие?

Он замолк, задыхаясь и сжав кулаки.

– Я расскажу тебе, кто мы такие, – ответил я. – Мы – люди, скоторыми ты работаешь. Перси... но больше уже не будешь. – Я протянул руки исжал его плечи. Не сильно, но все-таки сжал.

Перси это не понравилось.