Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сверкнувшая молния высветила его полыхающие глаза, а через секунду меня уже прижали спиной к постели, жадно целуя, лаская, прижимая к себе. Я уже не замечала, что снаружи бушевала гроза, ведь внутри меня крепла другая стихия, намного сильнее.
Я сама стала этой неуправляемой мощью, огнем, желанием, изгибаясь в объятиях супруга, тая под его обжигающими губами и нежными руками, забирая его всего – до последней крупиночки того волшебства, которое таилось в нем – только для меня!
Ладони скользили по бархатистой коже, пальцы вплетались в серебристые волосы, ноготки оставляли на спине длинные красные полосы. Последнее, наверняка, было сопряжено с болью, но он не возражал, отдаваясь мне пылко, яростно, беззастенчиво и вместе с тем целомудренно.
Стоны мужа вторили моим. Лишь потом, обретя опыт супружеской интимной жизни, я смогла по достоинству оценить то, каким нежным, осторожным, сдержанным и заботливым он был со мной в эту первую ночь. Мой волшебник сумел так бережно открыть невинной жене мир чувственных удовольствий, чтобы она запомнила лишь волшебное удовольствие от единения наших тел.
Это удовольствие пронзило меня, вырвав крик из самого сердца – вместе с именем того, кто породил внутри этот ураган:
– Кассиан!..
Выдав тайну своей души, я закусила губу, притянула его к себе, уткнувшегося лбом в мое плечо, ощутила дрожь, бьющую всего его полностью, и, закрыв глаза, отдалась моменту. Я не желала думать ни о чем, лишь чувствовать, чувствовать это волшебство от слияния тел и переплетения душ. Такая великая во всей своей простоте и одновременно сокровенная тайна супружеского единения мужа и жены. И такая сладкая…
Наутро я была растеряна. Чуткий молодожен не стал меня смущать и предоставил жене право проснуться одной. Но рядом на постели лежал огромный букет полевых цветов. Я сунула нос в охапку веселых васильков, простодушных ромашек, крупноголового клевера и вдохнула чарующий аромат летнего луга, с удовольствием расчихалась и тут же рассмеялась.
Бабочки в солнечном сплетении внутри стали еще крупнее, и от щекотки их нежных крылышек на душе пуще прежнего расцветало счастье. Простое, как полевые цветы на моей подушке, яркое, ароматное, беззаботно сияющее – и такое вкусное, что за уши не оттащишь!
– Проснулась, распутница? – проявившись из воздуха, ко мне на живот прыгнул Кактус Валерьяныч, все в тех же штанишках на подтяжках, которыми его осчастливил маг.
– Никакая и не распутница, – пробурчала, покраснев. – Кассиан – мой муж!
– Теперь уж точно, – мурлыкнул кот.
– Ты подглядывал?! – возмутилась я, с подозрением глянув на него.
– Конечно, нет, мне-то зачем? – он растянулся на половину кровати. – Наслаждайся своим муженьком, он нормальный оказался мужчина.
– С потрохами тебя подкупил, в обмен на подтяжки, да? – рассмеялась тут же.
– И ничего подобного! – у пушистого даже усы растопорщились обиженно. – Лучше скажи, эта Ф-фариана надолго у нас тут окопалась?
– Не знаю, – пожала плечами и хмыкнула – ведь уже не от него первого слышу этот вопрос, странно. – Она гостья, Кактуся, – я потянулась и встала. – Нельзя же поинтересоваться вскользь – а когда вы соизволите нас покинуть, уважаемая? Это некультурно!
Хотя, если честно, когда невеста короля надумает нас покинуть, все мои выстроятся в ряд, чтобы помахать на прощание ручками и лапками. Ага, и ляпнуть что-то в стиле «Как жаль, что вы наконец-то от нас уезжаете!»
– Не нравится она мне, – упорствовал кот.
– Почему? – плеснув в маленький тазик воды из кувшина, я начала умываться.
– Сам не знаю. Непонятное что-то. Вроде, красивая, милая и все такое. Но внутри будто колокол трезвонит, как в пожар.
– Странно, – промокнула лицо полотенцем. – Ладно ее женщины не любят, таких красавиц весь женский пол ненавидит. Но ты, мужчина и фамильяр?
– Просто ощущение, – Кактуся вздохнул. – Ладно, ведьмуся, приходи завтракать! – он снова растворился в воздухе.
А я закончила «процедуры» и поспешила в столовую. Там ждала подостывшая кашка и новости. Фариана, как оказалось, уехала. Очень кстати, ведь ее невзлюбил мой фамильяр, а также другая наша живность. Даже Адель обходила ее стороной, а дети чувствуют людей, как говорят.
К своему стыду я тоже вздохнула с облегчением. Укоряя себя, злыдню, съела кашку и, едва поднялась со стула, как тут же угодила в объятия супруга.
– Любимая моя! – он покружил меня в воздухе, прижал к себе и страстно поцеловал, всколыхнув воспоминания о нашей жаркой ночи и бессовестном счастье. – Пойдем в спальню? – шепнул муж, поставив разомлевшую жену на ноги.
– Позже, мне работать нужно, – покраснев, ответила этому искусителю, но его рвение было все-таки приятно.
– Позже никак, – он вздохнул. – Мне в город надо. По финансовым делам семьи.
– А можно мне с тобой? Тоже дел накопилось, можно было бы совместить.
– Буду рад, – он стиснул объятия и уточнил с лукавой улыбкой, – боишься муженька одного отпускать?
– Если надо бояться, то такой муж не нужен, – гораздо резче, чем хотелось, ответила я.
– Эля, я пошутил. – Кассиан нахмурился. – Что с тобой?
– Прости, – вздохнула и погладила его по щеке. – Но сделай так, чтобы у меня не было поводов тебе не доверять, хорошо?
– Постараюсь, – шепнул в ответ. – Ну, тогда доделываем дела и едем, да?
– Запоздавшее свадебное путешествие прямо получается.
– А почему нет? Мы заслужили!
И то верно.
***
Город мне, отвыкшей от суеты экипажей по мощеным булыжникам улочкам и толпам народа, показался шумным и утомительным. Поэтому отправив мужа к нотариусу, я рада была свернуть в тихий район, утопающий в цветущих садах. Раньше тут был мой дом. Сердце сжалось, когда увидела скрытый густой листвой особняк Анри, где выросла.
Там прошла большая часть моей юности. А еще в этом доме случилась судьбоносная голая попа, а потом скоропалительное замужество на не внушающем доверия молодом красавчике маге. Сказал бы мне кто тогда, что я полюблю этого нахала всем сердцем, огрела бы чем потяжелее! А получилось так, как получилось. И ничуть не жалею ни о чем!
Сжав колотушку на воротах, я постучала. Вскоре вокруг меня засуетились охающие слуги. Дом совсем не изменился, остался таким же уютным. Вот только Матильда тут была явно лишней. Как и всегда.
– И чего это ты заявилась? – спросила мачеха, уперев руки в располневшую талию и смерив меня внимательным взглядом.
– В лицо твое бессовестное посмотреть, – ответила я.
Может, даже и плюнуть в него, заслужила.
– Как тебе спится тут, в доме мужчины, которому ты рога наставила? Не икается?