Мила покачала головой. Николай жил один в просторном домевозле церкви. Там же находился и огромный молельный зал. Из общины выбираласьженщина, как правило, молодая и симпатичная, в обязанность которой входилоперед началом еженедельной службы готовить комнату: расставлять свечи,расстилать коврики, на которые становились коленями сектанты, она же помогалаНиколаю во время моления. Последний год эту обязанность выполняла Света.

– После службы, – рассказывала девушка, – Николай уводилменя к себе. Знаешь, как у него в комнатах красиво – чудесная мебель, телевизор,сотовый телефон, холодильник всегда забит: вино, фрукты, колбасы.

– Врешь! – не поверила Людмила.

Сектанты жили в окружении только необходимых вещей, ателевизор был строго-настрого запрещен.

– Сама поразилась, – грустно ответила Света.

Николай же объяснил девушке, что достиг высокого уровняпросветления, и ему больше не требуются никакие ограничения.

– Вас ведь почему от соблазнов берегу, – втолковывал «святойотец», – вера еще не крепкая, суетные слишком, соблазнитесь, вот сатана и накинется,мне же ничего не страшно, я выше этого.

Но у Светы словно спала пелена с глаз. Вот куда уходятденьги работяг и пожертвования новых членов – на роскошную жизнь, вкусную еду иразвлечения. Николай часто наезжал в Москву, объясняя свои отлучки «божьимприказом». Рядовые сектанты, естественно, не вникали в это. Только Света зналатеперь, что почти в центре Москвы у Николая есть богато обставленная квартира.Здесь он в тиши и спокойствии время от времени отдыхает от «богоугодных» дел.

– Зачем же он тебе все рассказал! – не очень-то поверилаЛюдмила.

Света пожала плечами:

– Предложил мне стать богородицей.

– Кем?

– Ну родить ребенка ему, обязательно сына, которому он потомпередаст «дело».

– Почему именно тебе?

Подруга усмехнулась:

– Думаю, другие тоже были, он проговорился, будто ЛенаЕмельянова дочку ему родила, а девочка совсем ни к чему.

– Лена? – изумилась Мила. – Так она же пропала!

Двадцатипятилетняя Емельянова внезапно скрылась внеизвестном направлении, попросту убежала из секты, и ее имя находилось подзапретом.

– Думаю, Колька отлично знает, где ее косточки, – сказалаСвета, – дуры мы дуры, столько лет на него работали. Он ведь гипноз применяет инаркотой нас травит. Я-то сначала от радости чуть ума не лишилась!

Света помолчала минуту, а потом продолжила.

Идея стать богородицей поначалу окрылила девушку. В ееголове царила дикая мешанина из каких-то обрывков теологических знаний. В тедни она ничуть не сомневалась в святости Николая и гордилась своейизбранностью. Рассказывать кому-либо о «благородном» деле «святой отец»запретил.

Потом с глаз постепенно стала спадать пелена. СначалаНиколай строго-настрого приказал ей не причащаться. Перед утренней и вечернеймолитвой он разливал по кружкам «кровь господню» и угощал паству.

– Не пей и лучше не приезжай на еженедельные моления, – сказалНиколай, – организм твой должен окрепнуть до беременности.

Потом «мессия» велел хорошо питаться.

– Тебе предстоит особый путь, – вещал мужчина, – господьсказал мне, как следует поступать.

Привыкшая беспрекословно слушаться, Света покорно началаесть мясо, яйца, творог…

Через какое-то время она забеременела, и Николай велел«богородице» поселиться на его московской квартире. Он больше не молился с нейвместе, включая маленький ночничок с моргающей лампочкой.

Светочкин молодой организм быстро пришел в себя. Лишенныйежемесячных наркотических «причащений» и частого гипнотического воздействия умзаработал трезво. Света поняла, во что влипла, и ужаснулась. Был только одинпуть – бежать прочь.

– Он меня потом убьет, – спокойно объяснила Света, – простопридушит, как Лену или Наташу Леонову.

Людмила вздрогнула. Наташа Леонова тоже пропала нескольколет назад.

– Слишком много про него знаю, – продолжала подруга, –рожу́ – в живых не оставит. А младенца потом будет показывать как божьечудо. То-то в деревню появляться не велел, боится, мой живот увидят. Точнознаю, не жить мне.

– Зачем все мне рассказываешь? – в ужасе прошептала Мила. –Веру мою испытываешь?

– Да разуй глаза, – стала убеждать подруга, – мы жертвыловкого обманщика, уж не знаю, чем он там нас опаивает, но моления – простосеансы гипноза. Только на меня он почему-то перестал действовать, а у тебямозги еще в тумане.

– Делать-то что? – задергалась Мила.

– Помоги мне.

– Как?

И Светочка рассказала. Она все продумала. Сняла квартиру начужое имя и сегодня же туда переедет. Адреса никому не скажет, затеряться вмногомиллионном городе просто, Николай ее не найдет.

– А работа? – спросила Мила.

– Уволилась.

– Жить на что будешь? – поинтересовалась Шабанова.

Светочка засмеялась.

– Позаимствовала кое-что у нашего «святого», думаю, лет напять хватит, а там опять устроюсь. Стоматологи никогда не останутся без работы.

– Украла! – ужаснулась Мила. – У «святого отца»!

– Свое взяла, – отрезала Света, – не всю кубышку утащила,только пятьдесят тысяч.

– Не хватит на пять лет, – вздохнула Мила.

– Долларов, а не рублей, – пояснила Светочка.

Людмила замерла с раскрытым ртом.

– Иисус Христос, откуда у отца столько денег?

– От верблюда, – мрачно ответила подруга. – Мы в сектувступали и имущество отдавали? Только скажи спасибо, что институт за плечами иэтому кровососу в качестве дойных коров подошли, а монахи на него кто квартиру,кто дачу, кто машину переписал.

– А убежище? – напомнила Мила.

Николай часто говорил об избранности «путников», пугалдоверчивых людей вселенской катастрофой, атомной войной, невиданными пожарами инаводнениями.

– Но с нами, – вещал «святой отец», – ничего не случится,все спасемся в убежище.