– Некогда мне, – недовольно процедила девушка, увидав напороге вырастившую ее женщину, – зачем явилась?

Марья Сергеевна даже заплакала. Никогда Светочка с ней такне разговаривала, была обычно приветливой, а тут в коридоре стояла бледная,злая женщина с потухшим взглядом.

Балабанова вернулась домой с тяжелым сердцем. Потом,поразмыслив немного, решила: значит, пусть будет так, ни звонить, ни писатьвредной девчонке она не станет. Понадобится, вспомнит про бабку, ну а невспомнит…

Света не объявлялась. Где она, что с ней, Марья Сергеевна незнала. Два года назад, в конце октября, в ее дом ночью постучалась женщина смладенцем на руках.

– Пустите переночевать.

– Не гостиница тут, – сурово отрезала Балабанова и хотелазакрыть дверь.

Но незваная гостья сказала:

– Погодите, вы Марья Сергеевна? Вот поглядите.

Старуха машинально взяла фотографию и онемела. На цветномярком снимке спокойное лицо Светочки. Бабушка сначала даже не поняла, где лежитлюбимая внучка, показалось, в какой-то странной кровати, потом разглядела – вгробу.

– Как же так, что же это такое… – немеющим языкомзабормотала старуха.

Женщина, принесшая страшную весть, молча откинула уголодеяльца и показала личико безмятежно спящего ребенка.

– Знакомьтесь, Верочка, Светина дочь, ваша правнучка.

У старухи подкосились ноги. Гостья, назвавшись Людмилой,ужом скользнула в большую комнату.

– Да как это случилось? – бестолково повторяла МарьяСергеевна. – Вышло-то как?

Людмила рассказала невероятную историю. Они со Светойучились вместе на одном курсе, но не дружили, здоровались, сталкиваясь вобщежитии на кухне, иногда перехватывали друг у друга рублишки до стипендии, ноблизких отношений не заводили. Судьба столкнула их позже, в необычном месте, вмолельной избе секты «Путь к Иисусу». Светочка связалась с сектантами ещебудучи студенткой. Как будто бывший муж привел ее к «путникам», Мила точно незнала.

Во главе секты стоял молодой человек по имени Николай,называвший себя ни больше ни меньше как потомком Иисуса Христа. Николай безконца цитировал Библию, никогда практически не улыбался и выглядел настоящимаскетом – худой, болезненно-бледный, с фанатично горящими глазами.

Порядки в секте были крутые. Вступая в нее, человекотрекался полностью от своего прошлого и даже менял имя. Личного имущества несуществовало. Попадая в ряды «путников», новичок обязывался отдать все, чемвладел, в распоряжение «святого отца». Жили сектанты все вместе в деревне подМосквой. Соблюдали строгий пост – молочные продукты, мясо, яйца, рыбанаходились под запретом, впрочем, чай и кофе тоже. Летом питались с огорода,собирали ягоды, грибы. Зимой почти голодали, но Николай не терпел роптавших, иони сурово наказывались. Для мужчин отводился один дом, для женщин – другой,малочисленные дети находились под присмотром трех старух. Половые контакты незапрещались, но и не поощрялись, поэтому в среде сектантов редко появлялисьмладенцы. Привлечение же новых членов считалось богоугодным делом, и человек,сумевший привести «путника» из города, удостаивался скупой похвалы.

В секте существовало четкое разделение на монахов и работяг.Монахи безвылазно сидели в деревне, возделывая огород, и распевали «божьинапевы». Работяги внешне ничем не отличались от обычных людей. Служили в разныхместах – врачами, учителями, военными. Только все заработанные деньги обязаныбыли отдавать Николаю. Именно на эти средства построились новая церковь и огромныйдом «святого отца». Раз в неделю, по субботам, сектанты собирались все вместедля молитвы и исповеди. После Николай наказывал провинившихся. Чаще всегобеднягу били плетью. В секте существовал специальный палач, мрачно ухмыляющийсякрасномордый дядька. Чем громче кричал несчастный, тем веселей улыбалсязаплечных дел мастер. Женщин бросали на несколько дней в подвал без еды и воды,детей ставили на ночь коленями на горох.

И Света, и Люда были из работяг. Встречались лишь намолениях, членам секты не разрешалось дружить. Вот почему Мила удивилась доглубины души, услыхав однажды в телефонной трубке тихий голос Балабановой.Светочка просила о встрече.

– Я беременна, – сообщила она с порога.

Людмила так и села. Забеременевшая женщина должна немедленнопоставить об этом в известность Николая. А уж тот либо разрешал сектанткеродить, либо отправлял к бабке Ольге, умевшей изводить плод. К врачам необращались, несмотря на то, что часть «путников» работала в больницах.

– Какой срок? – поинтересовалась Мила.

– Четыре месяца.

Люда так и подскочила на стуле.

– Как же ты исповедь прошла?

Раз в месяц «путники» обязательно сообщали о своих грехах.

Избежать процедуры не удавалось никому, и происходила онавсегда по одному сценарию. Сначала раздавали какой-то коричневый напиток,именуемый «благодатная роса». Вкусив зелье, исповедующиеся впадали в странноесостояние между сном и явью, и язык сам рассказывал все тайны.

Светочка усмехнулась.

– Да просто не выпила.

– Грех большой отца обманывать, – испугалась Мила.

– А он мне не отец, – заявила Света, – хочу из сектыуходить.

– И не думай даже, – замахала руками Мила, – знаешь ведь,что к чему.

Иногда кое-кто пытался выбраться из цепкой паутины«путников». Николай такого человека не задерживал, отпускал, приговаривая:«Твой путь, тебе и идти». Только следом за отступником на некоторое времяпропадал из деревни и палач.

– Я и спрашивать не стану, – отрезала Света.

Мила только качала головой, у секты длинные руки и чуткиеуши, кто-нибудь случайно встретит и разболтает.

– А отец ребенка, – осторожно поинтересовалась Люда, – кто?Из городских?

Николай строго-настрого запрещал вступать в связь с людьмисо стороны.

– Нет, – мрачно ответила Света, – из наших.

– Кто? – допытывалась Мила.

– Держись за стул, – усмехнулась подруга. – Николай.

– Не может быть! – ахнула Людмила. – Святой отец-девственник,сколько раз говорил, что бережет энергию для встречи с господом!

– Ага, ага, – закивала головой Светочка, – тоже такой дуройбыла, вроде тебя. Только скажи, ты хоть раз у него убиралась?