– Ветрянка.

Невестка выключила магнитофон.

– Пойду предупрежу Серафиму Ивановну, чтобы близнецов к нейблизко не подпускала.

– Вот глупость! – вырвалось у меня.

– Что?

– Маруська уверена, будто заболела потому, что пожелала себеветрянку, когда ела Филькину дурацкую ямбу. Теперь поверит в чудеса, гадания иколдовские камлания.

– Знаешь, – сказала в ответ Оля, – конечно, бывают исовпадения, только я вчера захотела, чтобы Виктор мне не пакостил…

– Ну и что?

Выяснилось, что в съемочной группе программы есть режиссерВиктор, человек довольно влиятельный. На беду, он родной дядя бывшей ведущей и,естественно, воспринял Зайку в штыки, даже здороваться поначалу не хотел. Носегодня, после записи, неожиданно подошел к Ольге и, протягивая руку, сказал:

– Вынужден признать, вы очаровательны и талантливы, будемдрузьями.

– По-моему, это ямба действует, – убежденно заявила Ольга.

От злости я чуть не швырнула в нее кассету. Ну ладно Манюня,глупая девчонка, но какова Зайка!

Чтобы не сорваться и не высказать вслух все, что на самомделе думаю про Филю, Алиску, обезьяну и шаманство, я тут же набрала номертелефона колледжа и сообщила нашей классной руководительнице:

– Вот, Анна Геннадиевна, мы тоже пали жертвой эпидемии.

Но учительница внезапно перепугалась:

– В школе нет никакой эпидемии.

– Как, а ветрянка?

– Впервые слышу, ни единого случая.

– Значит, мы первые, – резюмировала я.

– Ну надо же, – сокрушалась Анна Геннадиевна, – такстараемся, чтобы дети как можно меньше контактировали с заразой: и на автобусевозим, и посторонних не впускаем! Где она могла подцепить!

Где, где? Да везде! Потому и назвали ветрянкой, что по ветруносится. Положив трубку, я уставилась в окно. Ей-богу, так и впрямь поверишь вколдовство! Оказывается, в классе все здоровы!

Утром Кеша спустился в столовую в экзотическом виде – белыебрюки, бежевая футболка.

– Время года не перепутал? – засмеялась я. – На дворе конецмарта, а не август.

– В Индию лечу, – пояснил Аркашка.

– Куда? – отложила я вилку.

Оказалось, один из бывших клиентов сына отправляется в Делиподписывать какой-то контракт с тамошними бизнесменами. Вот и попросил Аркашкуслетать вместе с ним и изучить адвокатским взглядом документ.

– Далеко-то как! – вздохнула я.

Панически боюсь самолета и предпочитаю передвигаться напоезде. Но Кешка не подвержен таким страхам.

– Ерунда, восемь часов полета, и работа легкая. Зато натигров, слонов и обезьян посмотрю…

– Мартышка у нас, между прочим, своя есть…

– Ты кого имеешь в виду? – засмеялся Аркадий. – Ладно, нескучай, всего-то на два дня отбываю, хочешь, кобру привезу? Положим у входа,будет на всех кидаться…

Проводив сына, я, достав большую карту Подмосковья,разложила ее на полу в кабинете и принялась ползать по листу. Нагорье, вот оно.Маленький городок возле Истринского водохранилища. Сюда часто звонила Людмила,во всяком случае, найденный мной счет пестрел датами. Десятое января,двенадцатое, пятнадцатое… Скорей всего там и проживает неизвестная бабушка, окоторой упоминала Галя Королева, виртуозная плакальщица. Наверное, Мила отвезлаей Верочку, вот и названивала без конца, волновалась.

…До тихого сонного местечка добралась за час. Цивилизация,казалось, совсем не коснулась этих мест. От Москвы всего ничего, а выглядит,как глухая, забытая деревня. Низенькие деревянные избушки, покосившиеся заборы.Да, называть такое место городом явное преувеличение, скорей это поселок.Впрочем, чуть поодаль, у кромки пока еще по-зимнему заснеженного леса, высилсякаскад больших частных домов из красного кирпича. А на вокзальной площадиторчало несколько ларьков. Я вышла и оглядела ассортимент: дешевая водка,«Сникерсы», жвачки и сигареты. «Голуаз», конечно, нет.

– Где у вас почта? – поинтересовалась я у скучающегопродавца.

– А по улице до конца ехайте, – объяснил парень, – тамувидите зеленый домик.

Почта приветливо сверкала вымытыми окнами. На чистенькихподоконниках радовали глаз горшки с буйно цветущей геранью. Во всемчувствовалась заботливая женская рука, но заведующий оказался довольно молодыммужчиной.

Я купила несколько дорогих открыток и пару журналов.

– Тихо как у вас, нет никого.

– И не говорите, – охотно ответил мужчина, – да и кому сюдаходить, три калеки поблизости живут! Летом веселей, дачники наезжают, детишкибегают, красота! А зимой как в могиле. Старушки из домов не высовываются,сериалы смотрят, а мужики все поспивались. В сорок лет уже инвалиды, газет невыписывают, журналы не покупают…

– Значит, по телефону болтают, – пошутила я, указав накабинку с надписью «Переговорный пункт».

– Куда там, – отмахнулся собеседник, – дорого. У нас еслипомер кто, так телеграмму шлют, дешевле выходит. А вы по делу?

– Хочу дачу на лето снять, заранее приехала, говорят, в маеуже не найти.

Заведующий внимательным взглядом окинул мою курточку,элегантные ботиночки и простенькие черные джинсики.

– Вам не понравится, – заявил он, – дома деревенские,условия во дворе и баня не у всех…

– А вот моя подруга очень довольна осталась, – соврала я, –жила несколько лет у славной бабушки, как будто бы та почтой заведовала.

– Марья Сергеевна? – удивился мужчина. – Ничего не путаете?Она к себе никого не пускает, одиноко живет, бирючка.

– Адрес подскажите.

– Прямо за почтой, на пригорке, только зря время потеряете,лучше идите к Фроловой, и дом больше, и хозяйка приятная.

Но я отправилась к Марье Сергеевне. Дом, расположенный чутьпоодаль от других изб, выглядел мрачновато. Окна первого этажа украшали витыерешетки – странная предусмотрительность для простой деревенской бабули, укоторой и украсть-то скорей всего нечего. И уже совсем дико гляделась железнаядверь.

– Кто там? – раздалось откуда-то сбоку.