– …!!!

Поля преспокойно подняла венок из живых цветов, расправилакрасную шелковую ленту и с чувством прочитала:

– Любимой Полине от безутешного друга.

Потом она повернулась к Дегтяреву и хмыкнула:

– Ну, дядя Саша, прямо слезу вышиб. Между прочим, ещенедавно ты говорил, что я невероятная балбеска и меня следует драть, каксидорову козу.

– Кто-нибудь объяснит, что тут происходит? – взвылполковник, плюхаясь на колченогий стул.

– Мусечка нас разыграла, – подпрыгивалаМашка. – Во прикол, даже круче пукательной подушки… Ну клево! Думали,Полька умерла, так переживали, плакали, а она живехонька…

– Разыграла? – протянул Александр Михайлович,вытаскивая сигареты. – Разыграла?

– Вовсе нет, – быстро сообщила я, видя, как вглазах приятеля загорается нехороший огонек, – мне бы и в голову подобнаяглупость не пришла, в больнице напутали…

– Твою голову могла посетить любая мысль, –сообщила Зайка.

– Совершенно согласен, – подхватил Кеша.

Я подавила тяжелый вздох. Аркашка и Ольга постоянно спорят.Если Зайке хочется сладкого, то Кешка моментально требует кислого, скандалывозникают у них мгновенно, они даже не могли договориться о том, какие шапочкинужно купить близнецам на зиму. Муженек хотел мутоновые, а женушка лисьи, врезультате они так поругались, что пришлось мне нестись в меховой салон иприобретать капоры из песца. Встать на сторону кого-нибудь одного чревато дляздоровья, потому что вторая сторона обозлится насмерть. И так у них всегда.Трогательное единение они проявляют только в одном случае: когда начинают меняпинать.

– Что делать будем? – поинтересовалась Маня.

– Домой поедем, – пожала плечами Поля, – квам.

– А кремация? – невпопад спросил вконец обалдевшийполковник.

– Ты хочешь меня сжечь живьем, чтобы не пропалиденежки, заплаченные за урну? – развеселилась Полина.

– Тьфу, дура! – вскипел всегда вежливый Дег-тярев.

Мы пошли к машинам, и тут только я увидела Аню, маявшуюсяоколо катафалка. Лицо девушки было бледным, нос распух, а глаза превратились вдве щелочки, прикрытые красными веками. Да уж, бедная Анечка, лучшая подругаПоли, переживала ужасно.

– Чего гроб не берете?! – крикнул водитель. –Ехать уж пора, а то на кремацию опоздаем!

Аня дернулась и сиплым голосом сказала:

– Можно до крематория я поеду с кем-нибудь в машине, ато в катафалке…

И тут она увидела Полину. Секунду девушка смотрела наожившую подругу, потом, пробормотав: «Чур меня, господи спаси», –бросилась бежать со всех ног в сторону ворот.

– Эй, Анька, погоди! – заорала Полина и кинуласьза ней.

– Гроб надо вынести! – надрывался ничего непонимающий шофер.

– Не надо, – буркнул Аркадий, – езжай назад вконтору.

– Как это? – оторопел водитель.

– Просто езжай, и все, похороны отменяются…

– Почему? – надсаживался мужик, явно впервыеоказавшийся в подобной ситуации.

– Потому что вот она, покойница, за приятельницейнесется, – спокойно пояснила Зайка.

Шофер разинул рот.

В Ложкино мы вернулись около полудня, вошли в холл, где былозадрапировано черной тканью огромное зеркало.

– Ира! – завопил Аркадий.

Домработница выглянула из гостиной.

– Неси шампанское, – велел хозяин, – давозьми в подвале, слева, на стойках, не «Вдову Клико», а «Мюет». По такомуслучаю следует на радостях распить вино высшего класса.

Ирка, обожающая Кешу и беспрекословно выполняющая все егоидиотские указания, на этот раз возмутилась:

– Ничего себе радость! Бедная Полечка! Такая…

В этот момент Поля вошла в холл и гневно заявила:

– Ну и туфли! Жуткое дерьмо, подметки отлетели, идубосиком!

Ирка дико завизжала и кинулась опрометью на второй этаж, заней понеслись все наши собаки, лая на разные голоса.

– Чистый дурдом, – вздохнула Зайка. – В нашейсемейке даже похороны в цирк превращаются.

Стоит ли упоминать о том, что, изрядно переволновавшись, мывсе позволили себе сначала шампанское, затем коньяк… Утром следующего дня Полякатегорично заявила:

– Ни в какую больницу я не поеду!

– Но надо же узнать, что с тобой было, –попыталась я воззвать к ее благоразумию.

– Ерунда, – фыркнула Поля, – у меня ничего неболит!

– А что болело?

Девушка пожала плечами:

– Просто плохо стало, голова закружилась, руки-ногионемели, хочу слово вымолвить и не могу, язык не шевелится…

– Обязательно следует обратиться к хорошемуврачу, – настаивала я.

– Ладно, – отмахнулась Поля, – потомкак-нибудь, сейчас некогда. Будь другом, свези меня домой, переоденусь и винститут побегу.

– Только, пожалуйста, не садись за руль, –взмолилась я, – пообещай, что будешь пользоваться метро.

– Хорошо, хорошо, – буркнула Полина.

Сначала мы доехали до ее квартиры. Поля открыла дверь ипошла переодеваться. Я села на кухне, тупо глядя в окно. В голове царил туман,то ли от выпитого накануне шампанского, то ли от переживаний.

– Дашутка, – всунула голову в кухню Поля, –ты что собиралась сегодня делать?

– Ничего, хочешь, поработаю у тебя шофером?

– С тобой ездить одна морока, – сообщиладевушка, – тащишься еле-еле, сорок километров в час. Сделай лучше доброедело.

– Какое?

– Да вчера, когда я собиралась в больнице, мобильникзабыла в тумбочке, можешь забрать?

– Естественно, возьму и привезу тебе в институт.

– Ну спасибо, – обрадовалась Поля, – простовыручишь меня, я без трубы как без рук. Ну давай, поезжай быстрей.

И она принялась подталкивать меня к выходу.