Я, кстати, болел за Бармаглота. Тот был просто сквернымзверем и не обязательно нацеливался на меня, когда его отвлекло появление вбаре Ангела. А Огненный Ангел играл совершенно иную роль. Огненному Ангелусовсем не полагалось находиться на таком удалении от Хаоса, если только его непослали. Их дьявольски трудно изловить, еще труднее обучить и опасно укрощать.Поэтому они подразумевают немалые расходы и риск. Никто не тратит сил наОгненного Ангела за здорово живешь. Главная цель их жизни — убивать, и,насколько я знал, никто и никогда не применял их в качестве слуг, кроме как приДворах Хаоса. Они обладают огромным количеством чувств, некоторые из этихчувств явно паранормальны, и могут использоваться в качестве гончих,преследующих дичь по Отражениям — уж это я знал. Перемещающегося по Отражениямможно выследить, а Огненные Ангелы, кажется, способны взять очень холодныйслед, коль скоро в них впечатана неповторимая личность жертвы. Так вот, я попалпо Козырю в тот сумасшедший бар и не знал, могут ли они проникнуть вслед. Номне приходила мысль, что тот, кто обнаружил меня, переправил эту тварь поближеи выпустил сделать свое дело. Чьих бы рук это дело ни было, здесь все равнозаметный след Хаоса. Отсюда и быстрое превращение в болельщика Бармаглота.

— Что происходит? — внезапно спросил меня Люк и стены пещерына мгновение растаяли, а я услышал слабый музыкальный аккорд.

— Сложно объяснять, — отозвался я. — Слушай, тебе пришловремя принять лекарство.

Я высыпал на ладонь пригоршню только что принесенных мноютаблеток витамина Б-12 и открыл бутылку воды, тоже только что вызванную мною изОтражения.

— Что за лекарства? — спросил он, когда я передал таблеткиему.

— Предписанное врачом, — ответил я. — Быстрее подставляйрот, оно поставит тебя на ноги.

— Ну ладно.

Он кинул таблетки в рот и запил одним большим глотком.

— Теперь вот эти.

Я открыл бутылочку «Торазина». Каждая таблетка была в 200миллиграммов и я не знал, сколько ему дать, поэтому решил дать три. Дал емутакже триптофана и немного фенилаламина.

Он уставился на пилюли. Стены снова растаяли и вернуласьмузыка. Мимо нас проплыло облачко голубого дыма. Внезапно в поле зренияпоявился бар, недавно покинутый нами. Перевернутые столы поставили на место.Шалтай все еще качался, фреска продолжалась.

— Это клуб! — воскликнул Люк. — Нам следует отправитьсяобратно. Похоже, вечеринка только-только разгулялась.

— Сперва прими лекарство.

— Для чего оно?

— Ты подцепил какую-то дрянь. Лекарство может вывести ее.

— Я чувствую себя неплохо. Почти отлично.

— Прими его!

— Ладно, ладно!

Он заглотил все одним махом.

Бармаглот и Огненный Ангел теперь просто таяли, и мой жест всторону стойки, задевший ее, встретил некоторое сопротивление, хотя эта штукане стала совсем твердой. Затем я внезапно заметил Кота, который, благодарясвоей материализации, казался сейчас наиболее реальным, чем все остальное.

— Вы появляетесь или исчезаете? — спросил он.

Люк начал подниматься. Свет разгорелся, хотя сталрассеянным.

— Эй, Люк, взгляни-ка, — показал я.

— Что? — спросил он, поворачивая голову.

Я снова врезал ему в челюсть.

Когда он рухнул, бар начал таять. Стены пещеры снова обреличеткость. Я услышал голос Кота.

— Исчезаете, — произнес он.

Звуки борьбы стали слышны в полной мере, только на этот разпреобладал визгливый вой, похожий на звуки волынки. Он доносился со стороныБармаглота, прижатого к земле и раздираемого на части. Я решил применитьчетвертое заклинание — «Четвертое Июля», оставшееся у меня от нападения нацитадель. Подняв руки, я произнес магические слова. При этом я встал передЛюком, загородив ему таким образом обзор, и, говоря их, отвернулся и плотнозажмурил глаза. Даже сквозь закрытые глаза я мог ощутить место, где ярковспыхнул свет. Я услышал, как Люк сказал «Эй!», но все другие звуки внезапнопрекратились. Когда я снова посмотрел на поле битвы, то увидел, что два чудовищалежат, словно оглушенные, не двигаясь, у противоположной от нас стороны пещеры.

Я схватил Люка за руку и втащил его к себе на плечо. А затембыстро двинулся в пещеру, только раз поскользнувшись на крови чудовищ, когдапробирался вдоль ближайшей стены, направляясь ко входу в пещеру. Прежде, чем яуспел добраться до отверстия, чудовища стали шевелиться, но их движения былискорее рефлекторными, чем целеустремленными. У выхода я остановился и посмотрелна огромный цветочный сад, в котором цвели все растения без исключения. Всецветы были высотой по меньшей мере с меня, и изменчивый ветерок донес ихоглушающее благоухание.

Спустя несколько мгновений я услышал за спиной болеерешительные движения и обернулся. Бармаглот кое-как поднялся на ноги. ОгненныйАнгел все еще находился в нокауте и издавал только тихие свистящие звуки.Бармаглот, пошатываясь, отступил, расправил крылья, затем вдруг повернулся,забил крыльями и улетел обратно к отверстию, через которое вся наша командаоказалась здесь. Неплохая мысль, похвалил я и поспешил уйти в сад.

Здесь ароматы были еще сильнее, цветы, по большей частираспустившиеся, образовывали фантастический разноцветный полог, укрывавшийменя, когда я пересекал сад. В скором времени я запыхался, но, тем не менее,продолжал бежать трусцой. Люк довольно тяжел, но я хотел как можно большеувеличить расстояние между нами и пещерой. Учитывая скорость, с которой могпередвигаться Огненный Ангел, я не был уверен, хватит ли времени на упражненияс Козырем.

Надышавшись ароматом цветов, я стал чувствовать некотороеголовокружение, и мои конечности перестали давать о себе знать. Пришла в головумысль, что запах цветов, возможно, оказывает легкое наркотическое действие.Великолепно. Только этого мне и не хватало — поймать кайф, пытаясь вывести из такогоже состояния Люка. Однако, вдали я разглядел небольшую поляну, находящуюся напригорке, и направился к ней. Смею надеяться, там смогу немного отдохнуть, покане обрету психологическую почву под ногами и не решу, что делать дальше. Пока яне замечал никаких звуков погони.

По мере продвижения я стал чувствовать, что немного шатаюсь.Чувство равновесия исчезло так же, как и связь с конечностями. Появился страхперед падением, почти родственный страху высоты, ибо мне пришло в голову, чтоесли я упаду, то больше не сумею подняться и могу забыться в пьяном сне, апотом меня, сонного, найдет и убьет чудовище Хаоса.