Получается, что возлюбленный решил не рассказывать родителямо том, что я смертная, точно так же, как я не говорила своим, что он вампир.Надо же, мне ведь и в голову не приходило, что он не может поведать им всюправду насчет меня.

Я никогда не понимала, как, наверное, больно ему от того,что правда о его истиной природе, при всей моей любви к нему, остается тайнойдля моих родителей и даже для лучшей подруги, посвященной во все мои секреты.

— Ты не хочешь, чтобы я с ними встречалась, да? —спросила я. — Потому что тогда они узнают.

— Что?

— Ты стыдишься меня?

— С чего бы это?

— Да с того, что я смертная.

— Они знают, что у меня есть любимая девушка, и ясчастлив. Это все.

Зла на Александра у меня не было. Да и как я могла на негосердиться, если сама не рассказала всю правду своим родителям, с которыми,между прочим, виделась каждый день? Он, в отличие от меня, встретился с отцом иматерью после многомесячной разлуки.

Я понимала это, но испытывала разочарование. Вообразиласебе, что Александр непременно, во всех подробностях, поведает родителям о том,что повстречал в Занудвилле девушку своей мечты, расскажет им обо всех нашихприключениях. С другой стороны, он ведь парень, а не девчонка. Не думаю, чтобымой братишка Билли побежал рассказывать мамочке о своих первых любовныхпереживаниях, и уж вовсе не могу представить себе Тревора, распинающегося опобедах на любовных фронтах перед миссис Митчелл, даже если вся футбольнаякоманда в курсе его похождений. А ведь у Александра, в отличие от него, вЗанудвилле нет ни единого друга, кроме меня.

Мне стало жаль возлюбленного. Бедняге не с кем поделитьсясвоими мыслями и чувствами. Надо думать, именно по этой причине он проводилстолько времени за холстами.

Я никогда не отличалась особым терпением, но сейчас мне былопонятно, что торопить Александра не следует. Надо дать ему время по-настоящемувоссоединиться с семьей.

— Мне пора попрощаться, хотя куда больше хотелось бысказать «привет», — неожиданно заявил он.

— Мне очень хотелось бы, чтобы ты мог пойти завтра вшколу вместе со мной. Честное слово, будь у меня возможность сидеть на урокахрядом с тобой, это основательно добавило бы мне интереса к занятиям. Особенно сучетом возможности урвать на перемене время для поцелуя.

— Но раз уж у меня нет возможности быть с тобой, какнасчет вот этого?

Он полез в карман и достал браслет из мореного дерева, ккоторому было привешено серебряное сердечко.

— Прелесть! — воскликнула я и тут же наделаподарок.

Александр крепко обнял меня и одарил нежным прощальнымпоцелуем.

— Когда мы увидимся? — спросила я, сомкнув замкомруки вокруг его талии.

— Скорее, чем ты думаешь.

Он мягко развел мои руки, отступил в тень и исчез.

Александр по-прежнему оставался для меня тайной. Мне ужаснохотелось узнать о нем как можно больше. Все загадки, связанные с ним, лишьусиливали это стремление.

В большинстве своем люди боятся темноты, потому что ихпугает неизвестность. Им ведь неведомо, какие чудные создания могут таиться вомраке в их собственных чуланах и кладовых, не говоря уж о пустынных улицах. Авот я обожаю ночь. Если что-то и нагоняет на меня ужас, так это дневной свет.Он открывал моему взгляду монстров, и все они направлялись в занудвилльскуюсреднюю школу.

Этот учебный год начинался для меня не так, как всепредыдущие, не только потому, что класс, предшествующий выпускному, это ужесерьезно. Я возвращалась к занятиям с каникул, проведенных с возлюбленным.Более того, за прошедшее время мне открылся совершенно новый вампирский мир,довелось испытать множество удивительных ночных приключений.

Одно лишь осталось неизменным. Я опоздала.

Когда Беки припарковала свой грузовичок, звонок трещал ужевовсю. Загорелые ученики бодро тянулись в классы. После лета, проведенного всовершенно ином временном режиме, мне еще только предстояло заново привыкнутьвставать спозаранку и тащиться на занятия. Желудок у меня скручивало, векиказались неподъемно тяжелыми. Беки рьяно устремилась вперед, я же ковыляла поступенькам школьного крыльца на манер зомби.

— Поторопись! — сказала подружка уже перед входомв школу.

В руках у нее были учебники и листок с расписанием занятий.

Только тут до меня дошло, что я кое-что упустила.

— Где мое расписание?

Я торопливо полезла в свою сумочку «Труп невесты», обшарилакарманы джинсов, выпотрошила рюкзак, но там было пусто. Беки начала нервничать.

Конечно, мы с ней подавали заявки на одни и те же занятия, инекоторые из них удовлетворили. Только я, хоть убей, не помнила, какие именно.

— По-моему, первым уроком должен бытьанглийский, — бормотала я, копаясь в своей дырявой памяти, но расписание,в которое я не удосужилась заглянуть с самого начала каникул, всплывать вголове не желало. — Вторым, кажется, испанский. Тогда третьим —физкультура… наверное.

— Мы опоздаем на все! — воскликнула Беки.

Щеки ее покраснели, в больших карих глазах мелькнула паника.

По школьному коридору прокатился лязг замков. Классызакрывались изнутри.

— Вперед! — крикнула я. — Не хватало тебеиз-за меня в самом начале учебного года зависнуть на первый урок в коридоре.

Беки с облегчением устремилась к кабинету английского языка,в то время как я побрела обратно, к главному школьному входу, где находилиськанцелярия и секретариат. Их сотрудницы, загорелые, отдохнувшие за лето от учеников,пребывали в бодром расположении духа.

— Это ж надо, учебный год и начаться не успел, а ее ужезанесло к директору, — послышался у меня за спиной, в дверях, мужскойголос. — Кое-кто, похоже, без этого просто не может.

Я развернулась. Конечно, директор Рид собственной персоной.Как и я, с чашкой кофе из автомата.

До меня его юмор дошел не сразу, что рассмешило нашегоруководителя еще пуще.

— Как прошло лето? — осведомился он,присматриваясь к моей бледной физиономии. — Похоже, на свежем воздухе тыбывала не так уж часто, верно? — Тут мне с трудом удалось изобразитьулыбку. — Так или иначе, лето кончилось, и теперь надо посещать занятия,так что иди на урок.

Он покачал головой и исчез за дверями своего кабинета.

Секретарша задала несколько вопросов и распечатала напринтере мое расписание.

— Мне до сих пор на сей счет кошмары снятся, —призналась она. — Будто я прихожу в школу, не зная, какие у меня уроки, вкаких кабинетах они проводятся. Самое страшное, будто я являюсь на экзамен,совершенно не подготовившись.