— Одну из отравленных стрел? — спросил я.

— Нет-нет, — ответила она. — Такие он хранит в особомфутляре, нечто вроде колчана или мешочка с секретом. Но он сделал несколькострел из очень легкой древесины… Приделал к ним металлические наконечники иоперение и обвил их шнуром, чтобы они плотно прилегали к стволу. Удивительно,как далеко они летят.

— А эти стрелы украдены?

— Эти ненастоящие? — уточнила она. — Видит Бог, не знаю.

— Где они?

— В выдвижном ящике стола, в его логове. Пожалуйста, нерасстраивайтесь из-за этого. Он легко возбуждается и выходит из себя. Уверяювас, уже завтра он будет смотреть на все иначе. Когда человек достигает такогоположения, приходится ожидать чего-нибудь подобного. В конце концов, вещиворовали и раньше. Все его редкости застрахованы.

Она улыбнулась Берте, затем порывисто протянула мне руку:

— Вы не расстроитесь, мистер Лэм, не правда ли?

— Не расстроюсь, — пообещал я.

— Открою один секрет, — сказала она. — Истинная причинатого, что мой муж вышел из себя, в том, что он ненавидит потери. Видите ли, онв течение долгого времени терял ценные экземпляры и поставил себе цель пойматьвора. Он нарочно выставил приманку сегодня вечером. Вот почему ему понадобиласьгласность, вся эта реклама. А в результате он позволил вору сделать еще однупопытку, и небезуспешно. Вся эта шумиха вокруг проверки приглашений детективамидолжна была прикрыть тот факт, что он оснастил лифт рентгеновским аппаратом.

— Рентген в лифте? — удивился я.

— Да. Он установил его две недели назад. Возможно, и выпопали в распознающую защитную установку. Когда входили в кабинет, включалосьрентгеновское излучение. Скрытый наблюдатель видит вас насквозь: что у вас вкарманах, нет ли пистолета или ножа.

— Я видел такое в тюрьмах.

— Итак, каждый гость, покидающий квартиру нынешней ночью,просвечивался рентгеновскими лучами.

Вещи просто не могли быть вынесены… и все же они пропали!Извините, я пойду к мужу, плесну масла на бушующие волны.

Она повернулась и пошла к группе посередине комнаты; еебедра соблазнительно покачивались.

— Проклятие! — прорычала мне Берта. — Отвлекись от ее зада.Мы тут по делу.

— Я весь в деле, — возразил я.

— По твоему виду этого не скажешь. Но что, черт побери, намделать?

— Что прикажешь.

— Не смей взваливать все на мои плечи! — вознегодовалаБерта. — Это наш общий бизнес. А между тем ты, сделав кислую мину,самоустранился, и мне пришлось одной торчать здесь, наблюдая за этимипроклятыми гостями.

— Ты не просила меня прийти, — напомнил я. — Ты пожелалаодна красоваться на фотографиях. Тебе понадобилась известность. Ты былакрасоткой вулканического темперамента, готовой перевернуть женщину вверхтормашками и трясти, пока двухметровое духовое ружье не выпадет у нее из-запазухи, и…

— Довольно! — рявкнула Берта.

— Внизу, возле двери лифта, приглашенных проверяла ты?

— Да! — огрызнулась она. — Но не спрашивай, почему я невычеркивала их из списка гостей, не то я стукну тебя прямо здесь, при всех.

— Я и не собирался, — сказал я. — А поставщики провизии? Какони поднимаются наверх? Есть тут боковой лифт?

— Нет, — ответила она. — Только один лифт. На нем всеподнимается и все должно опускаться.

— Так будь добра объяснить мне, как некто вытащил вонконтрабандой неразъемное полутора— или двухметровое духовое ружье из цельногокуска дерева?

Берта взглянула на меня, ее маленькие глазки сверкнули.

— Ты можешь ошибиться и позволить непрошеным жуликам войти,— продолжил я, — но я не считаю тебя настолько глупой, чтобы позволитькому-нибудь выйти с духовым ружьем, не заметив его.

Берта обдумала мои слова, затем медленно усмехнулась.

— В таком случае, оно спрятано, — изрекла она, — и должнобыть где-то в квартире.

— Если кто-либо не вытащил его через крышу.

Берта сказала:

— Он послал за своим страховым агентом. Хочу сделать емузаявление. Буду рада, когда он придет и я смогу убраться к чертям.

— А как насчет полиции?

— Об этом ни слова, — сказала Берта. — Он не желает слышатьо полиции. Хочет сохранить это в секрете. Ну а ты, черт побери, что и комухочешь доказать?

— О чем ты?

— О Филлис Крокетт, дорогой мой, — сказала Берта. — Она стебя глаз не сводила и вела себя так вызывающе, что противно смотреть. Божемой, я не понимаю, что ты с этого поимеешь. Ты же мальчик-с-пальчик.

Дин Крокетт может поднять тебя одной рукой. Он сделает изтебя два пирога с потрохами.

— Только полтора, и без начинки, — уточнил я.

— Хорошо, полтора без потрохов, — сказала Берта. — Но… — Онавдруг замолчала и задумчиво оглядела миссис Крокетт. — У Дина Крокетта есть вседля семейного благополучия, — изрекла она. — А у его жены ничего нет.

— Ты хочешь наставить меня на путь истинный? — спросил яБерту.

— Да. Я хочу, чтобы ты поговорил со страховым агентом, когдаон придет. Лучше, если это сделает мужчина.

Дверь лифта открылась, и в сопровождении Мелвина Отиса Однииз него вышел человек в строгом сером костюме. Он выглядел так, будто собиралсялечь спать, но его подняли и велели прийти сюда. Крокетт поверх голов подозвалнас и представил. Страхового агента звали Уильям Эндрю. Он сделал какие-тозаписи и начал задавать вопросы.

— Во сколько вам обошелся нефритовый Будда? — спросил онКрокетта.

— В девять тысяч, — ответил тот не моргнув глазом.

— Резной нефрит?

— Нефрит очень высокого качества, — уточнил Крокетт. — Волбу рубин.

— У вас недавно украли такого же нефритового Будду? —спросил страховой агент.

— Да. Это был его двойник.

— Они похожи?

— Да.

— Во всех деталях?

— Я сказал вам, это близнецы.

— Но того вы оценили в семь тысяч пятьсот, — заметилстраховой агент.

Крокетт поморгал с минуту, но быстро нашелся:

— Девять тысяч долларов — это общая сумма, в нее входитстоимость и нефритового Будды, и духового ружья.

— Понятно, — согласился страховой агент. — Девять тысячдолларов за оба предмета. Значит, за духовое ружье — пятнадцать сотен.