Немедленно.

Немного поколебавшись, Берта потащила меня к нему.

Крокетт был из тех, о ком говорят «настоящий мужчина». Ростсто восемьдесят пять сантиметров. От природы широкие плечи увеличены мягкимиподплечиками, чтобы талия казалась совсем тонкой, — он выглядел просто ходячимтреугольником. Разглядывая его, я вспомнил жалобу, приписываемую одному из егопортных: «Черт побери, этому парню не нужен портной, ему больше подойдетсадовник». Поддерживать загар для сего молодца — дело важное. На случайсолнечных дней у него имеется солярий, а пасмурных — кварцевая лампа. И когдаон входит в ресторан, его коричневая кожа привлекает всеобщее внимание. А онлюбит, чтобы на него глазели.

Крокетт оглядел меня сверху вниз и протянул загорелую руку.

— Итак, вы компаньон Берты Кул, — сказал он и пожал мне рукус такой силой, что кости затрещали.

— Рад познакомиться с вами, — ответил я.

— Ладно. Здесь черт-те что творится, — заметил он.

— Что произошло?

— Из-под носа вашего бдительного компаньона кто-то укралдругого нефритового Будду и духовое ружье.

Бог знает, что еще пропало. Не знаю, каков ваш опыт в делахтакого рода, но методы, несомненно, устаревшие.

Кто-то показал лифтеру приглашение, поднялся в квартиру, апотом отослал свое приглашение вниз жулику, который, вторично предъявив его,прошел мимо Берты Кул. Очевидно, миссис Кул пренебрегла обязанностьювычеркивать из списка имена поднявшихся наверх гостей. Я собираюсь предпринятьгенеральную проверку и установить, что еще увели. Наверняка у вора былсообщник. Боже мой, мне самое время раздать остальные бесценные редкости измоей коллекции! Создается впечатление, что я разбрасываю их, как конфетти.Раньше у меня не было таких неприятностей. Подумать только, я заплатил заохрану, высунулся со всеми этими газетными рекламами… Я не собираюсь зватьполицию, чтобы снова попасть в газеты. После того как я бросил вызов жуликам,показав, как я защитился против них, это будет выглядеть смешно.

К нам подошла изящная блондинка и вежливо произнесла:

— Право, Дин, это не их вина…

— Не говори, что это не их вина! — возразил он. — Я заплатилим, не так ли? Я поставил эту женщину тут, возле двери, контролировать всеприглашения. А она пренебрегла обычным правилом — отмечать присутствующих всписке гостей.

— Для меня было достаточно вашей подписи на приглашении, —оправдалась Берта.

— Вы смотрели на подпись? — с иронией переспросил он. —Сколько раз, как вы полагаете, вы позволили пройти мимо вас жуликам? Так легкобыло подняться, раздеться и отослать свое приглашение вниз грабителю!

— Вы полагаете, кто-то из гостей сам отнес приглашение вниз?— поинтересовался я.

— Разумеется, нет, — ответил Крокетт, уничтожающе посмотревна меня. — Он отослал его вниз через кого-нибудь из обслуги. Такое происходитсплошь и рядом.

Некто сует официанту десять долларов, и официант, снующийтуда-сюда с посудой, ухитряется сунуть приглашение тому, кто ждет снаружи сопознавательным знаком, который невозможно пропустить. Например, незажженнаясигара во рту или что-нибудь в этом роде.

Я взглянул на Берту. Ее лицо было красным, глаза —сердитыми.

— Хорошо, — сказала она. — Допустим, кто-то из шайкипроскользнул мимо меня с чужим приглашением. Но, уверяю вас, никто не проходилмимо меня с духовым ружьем!

— Я чувствую, что ты, дорогой, где-нибудь найдешь свое ружье,— сказала блондинка. — Ты, должно быть, сам засунул его куда-то. Никто не могвыйти с ним.

— Моя жена, — коротко представил Крокетт блондинку. Онаулыбнулась мне.

Я вспомнил, что она, прежде чем выйти за Крокетта, сталапобедительницей конкурса красоты. Что ж, она победила заслуженно. Крокетт небросал свои деньги на ветер.

— А нефритовый Будда? — спросил Крокетт. — Он тоже исчез.Кто-то разбил стеклянный колпак и…

— Я согласна, Дин, — успокаивающе сказала блондинка, положивруку ему на предплечье. — Но, в конце концов, ты не можешь возложитьответственность за это на миссис Кул. Она была нанята только следить, чтобы непроникли незваные жулики. Если ты хотел, чтобы она охраняла редкости, то долженбыл ясно сказать, и тогда она взяла бы на себя ответственность за это. Ипривлекла бы кого-нибудь, кто не спускал бы глаз с вещей. — Она сверкнула в моюсторону ослепительной улыбкой и поинтересовалась: — Вероятно, вы ее компаньон,мистер Лэм?

Крокетт опять посмотрел на меня сверху вниз.

Берта сказала:

— Вам нужно было поручить мне стеречь этого Будду, тогдаваши упреки были бы справедливыми. Дональд мог бы проверять приглашенных посписку, а я стояла бы здесь и стерегла Будду. И если какая-нибудь из красотокпопыталась бы сунуть его под платье, когда я поблизости, я раздела бы ее далифчика. Но я была, черт возьми, уверена, что они не смогут ничего вынести,когда я на посту.

Крокетт презрительно хрюкнул, повернулся на каблуках ишироко зашагал прочь.

— Вы должны понять его, — извинилась миссис Крокетт. — Оночень огорчен. Он скоро остынет. Поначалу он всегда воспринимает неприятностиужасно тяжело.

— А сколько стоит нефритовый Будда? — поинтересовался я.

— Несколько тысяч долларов.

— А другая вещь — духовое ружье?

Она пожала плечами, и это пожатие привлекло мое внимание кее глубокому декольте.

— Я не дала б за него и пятицентовика, — медленно и снажимом произнесла она. — Между нами, мистер Лэм, я ждала удобного случая,чтобы вышвырнуть эту вещь в окно. Если б только была уверена, что не попадукакому-нибудь прохожему по голове, я бы его давно выбросила. Эта длиннющаяштуковина собирает пауков, и пыльная паутина тянется изнутри, как только егоперевернешь. Одному Богу известно, как пауки забираются в такую дыру! И потом,это ружье стреляет ядовитыми стрелами — человек может умереть от одной царапинытакой стрелой! Я не позволяю горничным вытирать пыль в его комнате средкостями, делаю это сама… Поймите, — сказала она, одарив меня лучезарнойулыбкой, — я не хочу его оценивать, но буду очень и очень довольна, еслиникогда больше не увижу этого пигмейского духового ружья со стрелами. Мнехотелось бы поместить в газете объявление о награде — не тому, кто его вернет,а тому, кто украл.

— Оно цельное или сборное? — спросил я.

— Из одного куска. Мой муж считает, это шедевр инженерногоискусства примитивного племени: достать сук или ствол небольшого дерева,проделать в нем абсолютно прямое отверстие. Наверное, они выпрямляют ствол припомощи огня или пара или как-нибудь еще, а затем просверливают сквозное отверстие.Затем много часов полируют отверстие изнутри. Это твердое дерево особой породы,и отверстие гладкое, как стекло. Я видела, как Дин прикладывает ружье к губам ипосылает из него стрелу с такой силой… Это просто неосторожно!