Великий грех – жадность, часто думал Ариф. Павлов пожалелденег, обманул девочку – и вот какие теперь из-за этого неприятности. Развенесчастные десять тысяч стоят того? И он, Ариф, поддался этому непростительномугреху, обрадовался, когда Павлов сказал ему, что за прекращение уголовного делане обязательно платить деньгами, а можно отслужить верой и правдой,расплатиться преданностью и взаимовыручкой, а деньги – что ж, они всегдаденьги, если понадобится – заплатит потом. Сколько уже Павлов из него высосал?На десяток уголовных дел хватило бы, не то что на одно. И гоняет его, какмальчика на побегушках.

Ариф, собственно говоря, уже принял решение, остался лишьпоследний шаг. Он не сомневался, что гость выполнит свою угрозу, но тогда он недоберется до Павлова, даже если все ему рассказать. Смерть Арифа, дажеслучайная, будет Павлову сигналом об опасности, и он сразу же примет меры.Значит, есть шанс остаться в живых, по крайней мере пока.

И Ариф выложил все: про диссертацию, про Филатову, про Энск,про карточки.

– Зачем нужно убирать журналистку?

– Она что-то знает. Она его шантажирует рукописью.

– Рукопись – не признание в убийстве. Что конкретно оназнает? Почему твой полковник ее боится?

– Я не знаю. Правда, не знаю. Он думает, что она знаетвсе.

– А что думаешь ты? Насколько она опасна?

– Клянусь, не знаю больше ничего! Он мне нерассказывает. Дает поручения – я выполняю. Я у него в долгу.

– Мы все друг у друга в долгу. Он тебя от одного срокаспас, а под другой подставил. За соучастие в двух убийствах дадут больше, чемза твое вонючее золото. Согласен?

– Да. Отпустите меня.

– Рано. Ты еще не все сказал. Какие поручения он тебедавал после убийства Филатовой?

– На похороны сходить, послушать, что говорят.

– Еще что?

– Сведения о Филатовой собрать.

– До убийства?

– И до, и после, когда уже дело возбудили.

– Зачем?

– Хотел ее давним любовником прикинуться.

– Получилось?

– Да.

– Что еще?

– За бабой из уголовки последить. На всякий случай.

– Что за баба?

– Каменская Анастасия Павловна. Про нее говорят, чтохваткая очень, хорошо соображает. Павлов ее боялся, хотел выяснить, нельзя лиее на чем-нибудь зацепить.

– Зацепили?

– Она в отпуск уехала.

– Выходит, ничего не нашла. Если бы заподозрилачто-нибудь, не уехала бы.

– Мы тоже так решили.

– Но она как уехала, так и вернется. Как раз ко второмуубийству поспеет. Об этом вы подумали?

– Нет. Тогда шантажистки не было. Мы думали, онаобычная журналистка.

– Ладно. Так что эта Каменская?

– Ничего особенного. Обыкновенная, незаметная. Ни кожини рожи. С мужиками не путается. На такую никто не позарится.

– Замужем?

– Нет, и не была. Детей нет. Живет одна.

– Выгодная невеста, – хмыкнул Галл. – Еще разповтори, почему Павлов ее боялся.

– У него на Петровке свои люди есть, они рассказывали,что она – уникум, распутывает самые хитрые дела.

– Что ж она это дело не распутала, если она такойуникум?

– Павлов ей мозги запудрил. Сам лично к ней ходил.

Галл нутром почуял несостыковки. Если Каменская такая умная,то Павлов никогда не смог бы запудрить ей мозги. Для этого Павлов должен бытьна порядок умнее ее. А Павлов – дурак, очень хитрый и самоуверенный, но дурак,в этом Галл уже убедился. Так, может быть, нет никакой феноменальной Каменской,все это сказочки про белого бычка, неясно, правда, с какой целью. Следовательно,Павлов чего-то недоговаривает своему дружку Арифу. Любопытно, кто кого обманул?Павлов – Арифа? Или самого Павлова ловко обманула эта Каменская? Но так илииначе дело об убийстве Филатовой должно быть закрыто. Любым способом. Нельзядопустить, чтобы его, Галла, искали. А если полковник Павлов так глуп, что далсебя провести какой-то бабе из уголовки, так пусть за это поплатится.Начальничек, мать его!

Он чуть ослабил хватку, дав Арифу возможность повернутьголову.

– Предупреждать тебя не буду, сам все понимаешь.Запомни: вы с полковником меня не достанете. А я вас – в шесть секунд. Тызнаешь, что я не шучу. У него есть оружие?

– Кажется, есть.

– «Кажется» меня не устраивает. Выясни точно. Завтрапозвоню.

Галл вышел из подъезда и неторопливо двинулся в сторонуметро. В его голове уже почти сложился план. Теперь надо заняться этой рыжей.

* * *

Гордеев вторую ночь подряд проводил на работе. Душа егоизболелась за Настю, особенно после разговора с Коротковым. Как же она, бедная,боится! Все-таки не женское это занятие. Но, с другой стороны, она так красиво,так лихо вписалась в комбинацию, как вряд ли сумел бы мужчина. Гордеев мысленнопохвалил Володю Ларцева, который, составляя психологический портрет Павлова,советовал не давить на него и не торопить. Когда пытаешься взять кого-нибудьнахрапом и даешь на размышление считанные часы, всегда есть опасность, что тебяне воспримут всерьез. Давишь, угрожаешь, спешишь – значит, позиции твоислабоваты и ты боишься, что жертва спокойно пораскинет мозгами и сообразит, чтоу тебя против нее ничего нет и ты на самом деле не так уж страшен. Типичныйспособ начальственной «давиловки»: крик, натиск, оскорбления – и вот уже тычувствуешь себя виноватым и начинаешь оправдываться, хотя грехов на тебе вовсене так много. У профессионального руководителя Павлова такая логика должна быласработать. И она сработала. Если человек держится спокойно и уверенно, даеттебе время подумать, значит, «компра» у него на руках серьезная.

Гордеев вел свою партию, тонкую, сложную, вел практически наощупь, наугад. Когда ему сообщили, что объект «встретил» Павлова уминистерства, дошел за ним до дома, где живет Ариф Муртазов, побывал у Арифа идвинулся в сторону проспекта Мира, где обитает Лебедева, он вздохнул соблегчением. Наконец-то, после двухдневного сбоя, схема снова заработала. Знатьбы еще, кто он – этот объект. По всем признакам – убийца. А если нет? Илиубийца, но не тот?

Половина первого. Настя, наверное, опять не спит. Беднаядевочка! Сколько же ей еще ждать, пока Галл соберется к ней в гости. Нервы унее на пределе.

Гордеев связался с теми, кто наблюдал за объектом.

– Сидит на подоконнике в подъезде напротив нашего.

– Он там ночевать, что ли, собрался?

– Не могу знать, ваше благородие. Пойти спросить?