Я открыла обложку. Веселая молодая женщина держит на рукахзавернутого в одеяло младенца. Соня пополнела с тех пор и сделала другуюприческу, но лицо узнаваемо. Рядом с букетами цветов стоят парень и девушка.

– Это мы забираем Гену из роддома, – пояснилаСоня.

Я переворачивала странички, мелькали фото. Голенький,крохотный мальчик «подрастал». Пошли групповые снимки, сделанные в детскомсаду, потом в школе, завершало экспозицию свадебное фото.

– Он, наверное, сообщил вам, что мы взяли его издетского дома в возрасте четырех лет, – вздохнула Соня.

– Но как же, – забормотала я, – ничего непонимаю!

– Мой сын тяжело болен, – ответилаКристалинская, – он психически нездоровый человек, а Полина Железнова, ужпростите, пожалуйста, хоть и является дочерью вашей подруги, на самом деле хитраядрянь, решившая воспользоваться ситуацией.

Я оторопело хлопала глазами.

– Но…

– Ладно, – стукнула ладонью по столу Соня, –слушайте.

Геннадий родился вполне здоровым мальчишкой, веселым икрепким. Лет до двенадцати он развивался совершенно нормально, но классе вседьмом вдруг стал угрюмым, малоразговорчивым, начал таскать двойки. На всевопросы родителей он сначала огрызался, а потом и вовсе замолчал. Затем лег вкровать и проспал почти неделю, просыпаясь один раз в сутки. Перепуганные отеци мать вызвали врача. Терапевт развел руками и посоветовал обратиться кпсихиатру.

Месяца два Гену, засыпавшего на ходу, таскали по клиникам.Диагноз заставлял содрогнуться: заболевание психики. Шизофрению не ставили, нопсихопатическое состояние подтверждали. Соня бросила работу и кинулась спасатьсына. К делу подключили лучшие силы. Мать боролась за ребенка до конца. Нашлазнакомых за границей и, наплевав на то, что коммунистическая власть косопоглядывала на тех, кто общался с иностранцами, начала покупать за рубежомбезумно дорогие лекарства.

Пришлось продать «Волгу», дачу, поменять трехкомнатнуюквартиру на меньшую… Видя подобное старание, господь сжалился над Соней. Вчетырнадцать лет Гена вновь стал обычным подростком, может быть, только чересчуртихим. Сонечка молилась каждый день, боясь, что болячка вернется. Но Геннадийрос, становился юношей… Сорвался опять он в двадцать лет. Причем вбил себе вголову странную, дикую фантазию: он неродной сын Кристалинских, а приемыш безроду и племени. Более идиотского вымысла нельзя себе и представить, еслиучесть, что тьма Сониных подруг могла рассказать о том, как встречалаКристалинскую у роддома. Но на то она и болезнь, что не поддается никакойлогике. Гена мучился безумно, он обожал отца с матерью и страдал, думая о том,что рожден неизвестной женщиной. Обострение болячки наступало у него в мае, какпо часам, тянулись летние месяцы, а осенью к Геннадию вновь возвращался разум.Однажды один опытный психиатр подсказал матери, что приступ можно облегчить илидаже совсем купировать, если разрешить парню иметь половую связь. Удушевнобольных людей часто повышенная потенция, а регулярная жизнь с женщинойможет сотворить чудеса.

Соня мигом начала действовать. В доме появилась молоденькаядомработница. И Гена целых два года провел без обострения. День, когда Леночкауволилась, стал роковым. Гена съехал с катушек. Только теперь к дикой фантазиипро приемного ребенка добавилось еще и пьянство. Парень начал наливатьсяводкой. Соня впервые растерялась, но потом поняла, что Гену следует женить. Такв доме появилась Ляля, провинциальная девочка, бедная и малообразованная.

– Мы с ней просто договорились, – объяснялаСоня, – брак – это ее работа. Она всегда должна быть дома, прислуживатьГене и никогда не отказывать парню в постели. А я платила ей деньги.

Ляля честно выполняла контракт, считая, что ей оченьповезло. Живет в роскошном доме, одевается, как царица, тратит деньги на любыеприхоти, да еще откладывает каждый месяц определенную сумму.

– Она мне нравилась, – говорила Соня. – Хотьи нашла я девчонку на самом дне, у сутенера выкупила.

– И вы не побоялись взять в дом проститутку?

Соня ухмыльнулась:

– Нет. Ляля была молода, здорова, я, естественно,сначала отправила ее на полное медицинское обследование. Характер у девочки былсамый подходящий, и она жутко боялась вновь оказаться на панели.

– Но можно ведь было найти невестку и среди своих.

– Нет, – покачала головой Соня, – всезнакомые в курсе проблем Гены, а какую-нибудь девчонку из его института нехотелось. Польстится на деньги, мы ведь очень богаты, а потом затеет развод.Оно бы и фиг с ним, но только все обострения у Гены начинаются после стресса.Нет, с Лялей ему было хорошо, хотя он бегал налево, но никто не возражал. Завесь их брак сын ни разу не сорвался, Лялечка умела им управлять, и я полюбиладевушку. Кстати, я совершенно ничего не имела против ребенка, с радостьювоспитывала бы внука, но Лялечка не беременела.

Вот так они и жили, неожиданно став счастливыми. Впервые задолгие годы Соня расслабилась и даже потеряла бдительность. Они с Данилойсъездили вдвоем в Париж и в Испанию. До сих пор Кристалинские не могли себепозволить отдых вдвоем, Гена всегда был при них, мать боялась оставить сынаодного. Но теперь за парнем приглядывала Ляля. Сонечке даже стало казаться, чтосын излечился. Гена работал у отца на фирме и даже считался там хорошимспециалистом.

Потом случилась неприятность. Ляля сломала руку, да еще такнеудачно, в трех местах, вместе с ключицей, со смещением и осколками. Соня,естественно, мигом определила девушку в клинику. Произошло событие во вторник,а уже в среду мать нашла сына в компании с бутылкой. Долго не колеблясь, онаприняла решение. В доме появились Майя и Полина.

– Вы знали Железнову? – не утерпела я. – СМайей понятно, наняли в «Уюте», а девушку где взяли?

Соня вытащила пачку сигарет, повертела ее у руках, потом, незакурив, убрала в сумочку и спросила:

– Говорите, она дочь вашей близкой подруги?

– Да.

– И вы хорошо знакомы с девочкой?

– Достаточно. Одно время очень тесно общались, потомстали реже встречаться, но Полина частенько приезжала в гости.

– Тогда не настаивайте на ответе.

– Не понимаю…

– Я не стану объяснять вам, кто познакомил меня сЖелезновой, вам будет не слишком приятно узнать правду.

– Говорите!

– Поверьте, не стоит!

– Выкладывайте!!!